Призрак Малого Льва (СИ)

— Это потрясающе.

— Канти, сколько можно объяснять? Есть источник, он формирует Элигвааля, как ему нужно. И я не могу отойти далеко от этого источника, я просто расползусь, как клякса и исчезну. Зато в радиусе действия я перемещаюсь мгновенно и куда угодно. Как солнечный зайчик.

— Поэтому ты и сидишь у себя на болотах?

— Да. В столице мне труднее удерживать форму.

— А что будет с другими после смерти? Не все же становятся колдунами, как ты.

— Я не колдун.

— Называй себя, как хочешь… А я хочу знать, что будет со мной, когда я умру.

Элигвааль усмехнулся.

— А твой Намогус тебе этого не говорил?

— Прекрати издеваться! — вспыхнула Кантина, — ты столько всего знаешь, но предпочитаешь молчать. Считаешь, что я недостойна твоих секретов.

— Ты знаешь главный мой секрет. Ты и больше никто.

— Спасибо и на этом, — Кантина выпустила его руку, — так какое у тебя ко мне дело?

— Мне нужен Коэмвааль.

— Почему же ты не пошел сразу к нему?

— Я не знаю, где его искать.

— В гостинице, где же еще? Или на корабле. А точнее я тоже не знаю.

— Собственно, мне нужен не он.

— А кто?

— Лауна.

— Дочь Гунтривааля?

— Она самая.

Кантина посмотрела недовольно.

— По-моему, ты собираешься впутаться в какую-то историю.

— Нет, — покачал он головой, — все гораздо проще.

— Постой-постой… она что, была у тебя?

— Да. Вчера вечером.

— Что ей понадобилось?

— Это тебя не касается.

— Ты весь состоишь из секретов, — усмехнулась дочь, — ладно, слушай: вчера Мештавээла расспрашивала меня о тебе. Видимо, для нее.

— Ступай к этой Мештавээле и приведи сюда девушку.

— А если ее там нет?

— Спроси, где она и скажи, что это срочно.

Кантина поднялась недовольно. Ей явно не хотелось никуда идти, но ослушаться отца она не посмела. Нервной походкой она вышла из зала, накинув на ходу на плечи изумрудный гиматий.

* * *

Элигвааль остался один. Вокруг было тихо, как в могиле. Он оставил шубу на лавке и стал медленно прогуливаться вокруг бассейна по черно-белым квадратам пола. Шаг — черная, шаг — белая, шаг — черная, шаг — белая… Разговор предстоял неприятный. Ему необходимо было признаться в своей жестокости и как-то ее объяснить. Объяснить, что он сам без ума от этой девушки и никому не хочет ее уступать, хоть и не имеет на это никакого права, что он жалок и смешон… А может, оставить все так, как есть? Пусть этот Коэмвааль умрет. И пусть умрут все, кто посмеет встать между ним и прекрасной Лауной! Пусть!.. Только зачем, ради чего? Что он может дать ей? Его же нет, он умер, он привязан к своим болотам, как бодливая мурна к столбу на короткой веревке. Он — только тень своего хозяина, игрушка на его руке, и в любую минуту может исчезнуть.

Он ходил, уже поборов свои эмоции, повинуясь холодному рассудку. Потом появилась взволнованная Лауна, снова нарушая своим появлением его спокойствие и равновесие. Элигвааль остановился.

Судьба явно издевалась над ним, подбросив такое искушение, разорвав монотонную цепочку его дней и ночей. Девушка дышала часто, как после быстрого бега. Жара сорвала с нее меха. Она замерла, словно точеная нефритовая статуэтка, обтянутая куском легкой ткани. Белые волосы были схвачены на темени изумрудной заколкой и водопадом струились по спине. Точеные руки нервно сжимали одна другую. Элигваалю хотелось провалиться сквозь землю. Они долго смотрели друг на друга в полной тишине.

— Ты искал меня, колдун? — наконец выговорила она.

Отступать было некуда. Он подошел, остановился на вполне почтительном расстоянии и хмуро спросил:

— Ты уже дала зелье своему избраннику?

— Нет, — ответила Лауна.

Элигвааль почувствовал некоторое облегчение.

— Не давай, — проговорил он властно, словно внушал ей это.

Глаза ее расширились не то от испуга, не то от изумления.

— Почему? — спросила она взволнованно.

— Потому что это зелье на смерть, — признался он.

Ужаса, визга и обвинений не последовало. Лауна только побледнела и спросила тише, чем в первый раз.

— Почему?

— Потому что я желал его смерти, — довершил собственное разоблачение Элигвааль.

Теперь она вздрогнула, закрыла лицо руками, даже что-то проговорила, похожее на молитву. Но потом, вместо того, чтобы убежать, шагнула к нему и спросила совсем тихо, заглядывая ему в глаза:

— Почему?

— Это уже не важно, — сказал он.

— А если важно?

— Не волнуйся, — усмехнулся Элигвааль, — вот тебе другое зелье, а то выплесни в огонь, — он протянул ей свою флягу.

— Я уже не знаю, верить тебе или нет, — проговорила Лауна в смятении, но флягу взяла, — а вдруг все наоборот?

— Что наоборот?

— Вчера ты не знал, что я хочу улететь на Вилиалу. А сегодня жрецы сказали тебе… от них же никуда не спрячешься, у них везде глаза и уши…

— О чем ты, вэя?

— Не притворяйся!

Ее тихий, взволнованный голос окреп, глаза заблестели.

— Я поняла: ты служишь им. А они не допустят, чтобы Коэмвааль взял меня с собой. Потому что на Вилиале мой отец, и я его непременно найду! Они до сих пор его боятся!.. Так какое зелье приворотное, колдун? То или это?

— Это.

— Значит, то, — вздохнула она.