Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты

Мерсье тем временем осмелился заглянуть в сумку, где обнаружил только изящный кружевной платочек с вензелем из переплетенных букв «П» и «О», связку ключей, коробку спичек, двенадцать су и старый номер «Пти журналь», сложенный на очередном выпуске романа «Дочь вампира».

Что касается пары директоров, они, вооружившись биноклями, устроились поодиночке этажом выше, напротив ложи Призрака, забившись поглубже, чтобы их не было видно, так что пресловутый конверт ни на секунду не ускользал от двойного взгляда. Коллеги просидели так весь спектакль, не сходя с места ни во время действия, ни в антрактах.

В ложе так никто и не появился, и конверт все это время покоился на подлокотнике кресла. К закрытию занавеса они вместе с Мерсье ворвались в ложу № 5; таким образом, конверт выпал из их поля зрения лишь на пару секунд. В присутствии Мерсье, который был совершенно сбит с толку, так как выполнял распоряжения, будучи совершенно не в курсе всей затеи, Ришар и Моншармен с улыбкой на устах вскрыли конверт. Они полагали, что Призрак, чьи действия явно диктовались здравым смыслом, почуял слежку и не посмел притронуться к конверту. Они в самом деле обнаружили там свои 20 000 франков и, напевая веселый куплет, двинулись в кабинет. Но там на том же месте, где и накануне, они обнаружили очередной конверт, а в нем записку с таким текстом:

«Люстры и балюстры! Чем короче шутка, тем она лучше! Билеты „Sainte Farce“ не имеют хождения в моей Империи. Постарайтесь послезавтра отнестись к этому серьезно, или я вновь рассержусь, люстры и балюстры!

Ваш покорный слуга,

П. О.».

И никаких «дружеских приветов». Призрак был явно взбешен. Но как он узнал, что в конверт вместо настоящих банкнот они подложили фальшивые, ведь к деньгам никто не прикасался? И каким образом записка с угрозой – люстры и балюстры! – попала на стол к Ришару? Ведь накануне тот, с запозданием припомнив рекомендацию прежних директоров, велел установить на двери кабинета надежные замки с фиксатором, ключи от которых были лишь у него.

Я сожалею, что приходится использовать выражение, не одобренное словарем Академии, но лишь оно может наилучшим образом отразить и внешний вид, и душевное состояние одного из директоров – Фирмен Ришар просто кипел!

Ни криков, ни проклятий, ни стиснутых рук. Но казалось, что это молчание с комом в горле вот-вот обернется взрывом. Но более всего, даже более безумных выходок Призрака Оперы, Ришара выводил из себя взгляд Моншармена. В этом взгляде, направленном на него, Ришара, явственно читалась злая ирония.

И эта ирония могла быть продиктована лишь двумя обстоятельствами: либо Моншармен считал, что Призрак Оперы высмеивает в большей степени лично Ришара, либо Моншармен подозревает своего коллегу! И это последнее соображение переполнило чашу. Его, мастера игры, переиграли!

– Мерсье, найдите мне Габриэля! – внезапно выкрикнул Ришар.

Габриэль, хормейстер, был другом Ришара. Тот полностью доверял ему и нередко, оказавшись в затруднении, получал от Габриэля самые толковые советы. Когда администратор привел Габриэля, Ришар велел им обоим сесть, приказал своему секретарю Реми, сидевшему в приемной, никого не пускать в кабинет, и, убедившись, что их никто не сможет подслушать, детально изложил всю историю с самого начала этого странного дела. Габриэль и Мерсье выслушали его в полном молчании. Когда директор закончил свой рассказ, Габриэль поднялся и заявил:

– Нужно положить в конверт двадцать тысяч франков. Только настоящих франков.

– Я тоже так считаю, – вторил ему Мерсье, добавив: – Надо предупредить комиссара полиции.

– Да ни за что на свете! – воскликнул Габриэль.

– Но почему? – удивился Моншармен. – Габриэль, я спрашиваю, почему вы не хотите, чтобы мы предупредили полицию? Это же явная попытка шантажа, и у нас имеются доказательства, что в наше отсутствие кто-то проник в наш кабинет; ведь может дойти до того, что мы начнем подозревать самых честных сотрудников администрации и в результате обвиним невиновного!

– Нет-нет, – твердил Габриэль. – Не надо никакой полиции!

– И почему же?

– Потому что… а вдруг это настоящий призрак!

Моншармен улыбнулся, но совершенно некстати.

Габриэль вскочил и навис над ним стеной:

– Ну и что тогда? Если это действительно Призрак? В таком случае нам его не перехитрить! Я уже однажды видел этого вашего Призрака. Уж поверьте, мне было совсем не до смеха!

– И что вы сделали при виде его?

– Спасся бегством.

– Ого!

– Да, притом крайне стремительно. Скатился с лестницы на спине… Но все же, поймите, я допускаю… допускаю, что это не настоящий призрак… Так вот, тем более в этом случае не стоит ничего сообщать комиссару полиции и вообще никому!

– Почему? – еще раз спросил Моншармен, пожав плечами.

– Потому что нас поднимут на смех.

– Габриэль прав, – вмешался Ришар, – мы будем выглядеть смешно.

– Если ты так считаешь, мне нечего сказать, – заявил Моншармен.

– Это дело следует уладить без посторонних! Иначе вот смеху-то будет, если этот фальшивый призрак украдет у нас двадцать тысяч франков!

– А что об этом думает Мерсье?