Призрак, осыпанный снегом – 2

– Ходили слухи, что Иконников не своей смертью умер. – Кирилл, услышав последнее, превратился в изваяние. Бабка еле выдернула ящик из его рук. – Участковый наш сомневался –рана, говорил, подозрительная. Ну это я так, к слову…

Парень по-прежнему стоял на том же месте, возле наваленного кладбищенского мусора и следил, как сгорбленная старушка уходит прочь, переставляя палку. Непростая эта деревенька, подумал он, одни неразгаданные тайны…

На обратной дороге Кирилл решил завернуть к дому Иконникова – постоял перед ним, внутрь заходить не осмелился. Иван Иванович ещё издали заметил, как юноша откуда-то возвращается с задумчивым видом. Пенсионер отставил грабли и вышел ему навстречу.

– Прогуливался? – громко поприветствовал старик. – А я тебе сейчас новость расскажу! – Он встал перед ним будто гонец с важным известием. – Ты как раз только недавно интересовался этой… вдовой Оксан Михалной…

– Случилось что? – Кирилл напрягся как родитель, которому сейчас сообщат, что натворило его чадо. Размеры ущерба этих безобразий ему только предстояло узнать.

– Прямо вчера, – приступил старик, – как раз мимо её дома чешут две наши клуши: Марь Гаврилна и эта… как её… Степанна! Идут такие с автобусной остановки, а Оксан Михална как раз им встретилась, в магазин пошла. Ну и глянули они на её дом и прямо обе остолбенели…

Старик мог не продолжать, Кирилл уже начал злиться на всех причастных к случившемуся – на Яну, Ингу, в какой-то степени винил себя. Что там произошло у местных тёток он вынужден был слушать как последствия беспечности всех выше перечисленных.

– Уставились они на окно, – продолжал Иван Иванович, – в котором воочию разглядели её – дочку. Говорят, в окне стояла не кто иная, как она – покойная, даже, говорят, в том платье, что хоронили. Бабы вначале смотрели с разинутыми ртами, а потом как ринутся, как побегут что есть мочи… Ладно, если б одна рассказывала – мы б внимания не обратили, мало ли чего привидится… А то и одна, и вторая уверяют, что обе видели. Клянутся, говорят: вот те крест! – Старик перекрестился. – Наши бабы с ума посходили… Одни верят, кто-то сомневается… Лично я – не знаю… – Он пожал плечами.

Парню ничего не осталось, как закрыть эту тему, чтобы не раздувалась в масштабах.

– А что, Иван Иваныч, внуки к вам приезжают?

Старик не понял скрытого мотива, с радостью переключился на новое обсуждение:

– Ага, дождёшься их… Если я им сам туда чего отвезу, а самих их в деревню так просто не заманишь.

Кирилл, проводив старика, бросился докладывать Инге. Он набрал её номер ещё на улице, не войдя в дом, телефон держал ухом. Остановился во дворе, горячо рассказывая об услышанном, якобы ему сейчас позвонили осведомители. Лишь бы не проколоться, думал он, надо создать иллюзию, что он идёт где-то по городу, а ему внезапно звонят из Студёных Выселок, докладывают, насколько сложившаяся обстановка стала тревожной.

– Эта подружка твоя стоит в окне, как в витрине магазина! – энергично рассказывал он. – А народ ходит ей любуется, вплоть до того, что обсуждает какой на ней наряд! – Парень старался не кричать, но не получалось, из него лезло наружу насколько он возмущён. Он ходил кругами по двору, размахивая свободной рукой. – Когда ты примешь меры? Когда уберёшь её с глаз долой?! Вся деревня с ума посходила… А ты сидишь сложа руки!

– Я не сижу сложа руки! – защищалась Инга. – Я ещё засылала к ней как бы проверяющих из разных служб, но она даже дверь не открывает, закопалась, как крот.

– А нельзя спецназ к ней пригнать? – предложил Кирилл, заходя в сени. Телефон перекочевал под другое ухо. – Да что со связью? Чё так плохо слышно?

– Потому что я вылезаю из подвала! – ответила она.

– Не понял? – В этот момент парень как раз открывал кухонную дверь, и первое во что он упёрся был отодвинутый стол.

Инга по-хозяйски расстилала линолеум, не реагируя на вошедшего квартиранта, прижимала его ногой, подпирала табуретом. На подоконнике стояло изъятое из подвала: толстая оплавленная свеча и небольшая бутылка с содержимым чёрного цвета.

Остолбеневший Кирилл походил на тех бабок, клуш, со слов старика, стоящих перед окнами вдовы в состоянии шока. Наконец он вышел из ступора, помог передвинуть стол. Взволнованными руками аккуратно поправил сервировку в виде сахарницы и заварочника с отколотой крышкой.

– Я чёт не понял… А где машина? – начал он говорить, когда к нему вернулась речь. – Где твоя Нива? – Он уставился в полном недоумении. – Что-то я её не заметил…

– В ремонте, – спокойно ответила она.

– А сама на чём приехала?

– Подвезли.

– А назад на чём поедешь? – Кирилл беспокоился не из-за отсутствия у неё средства передвижения – Ниву он надеялся увидеть, как предупреждение, что хозяйка приехала. Нива была для него главным сигналом. Заметь он её ещё издали, подготовился бы прежде, чем открывать рот.

– И назад подвезут. Если получится…

Инга направилась в комнату, он последовал за ней, продолжая допытываться:

– Темнишь ты чего-то…

Она уставилась на листы с фамилиями, выдернутые из блокнота и разложенные на столе.

– А это что за списки? – спросила она.