Призрак Проститутки

Поскольку моя матушка в таком случае немедленно все поняла бы, я сказал ей нечто туманное насчет того, что занимаюсь импортом из Южной Америки. Собственно, я даже собирался воспользоваться почтовыми возможностями Фирмы и время от времени посылать ей открытки из Вальпараисо или Лимы.

— И как же долго ты собираешься там пробыть? — спросила она.

— О, — сказал я, — эти импортные дела могут задержать меня на несколько месяцев.

— Где именно?

— Да всюду там.

Тут я допустил первую за этот ленч ошибку. В обществе матери я всегда совершал промашки. Или я считал, что могу ходить по краю пропасти? Ее чутье разрезало мои уловки на тоненькие, как вафли, слои.

— Милый, — сказала она, — если ты действительно едешь в Южную Америку, не скрывай, куда. Назови мне страны. Столицы. У меня есть друзья в Южной Америке.

— Но я не собираюсь посещать твоих друзей, — пробормотал я, призывая на помощь привычку надуваться, когда она знакомила меня со своими друзьями-мужчинами.

— А почему же нет? Это люди удивительно забавные, особенно некоторые. Мужчины-латиноамериканцы — сплошной комок чувств, а какая-нибудь девушка из хорошей семьи может подойти тебе в жены — кто-нибудь достаточно глубокий, чтобы оценить твою глубину, — ласково пробормотала она и в то же время критично, словно я был бусиной, которую требовалось нанизать на нитку. — Расскажи же мне, Гарри, что ты импортируешь?

Ну какой же из меня выйдет куратор, если я даже не придумал себе прикрытия?

— Ну, это точная военная техника, если хочешь знать правду…?

Она нагнула набок голову, окруженную пушистым ореолом светлых волос, уперлась щекой в белую перчатку и сказала:

— О святая Мария! Мы, значит, ездим теперь за точной военной техникой в Южную Америку! Херрик, ты действительно считаешь, что я фантастически глупа! Ты, конечно, поступил в ЦРУ. Это ясно. Я трижды кричу «ура». Я горжусь тобой. И я хочу, чтобы ты доверял мне. Скажи, что это так.

Меня так и подмывало это сказать. Тогда ленч прошел бы куда легче. Но я не мог. Это было бы нарушением первейшего правила, которое в нас вбивали. Более того, она сообщит этот секрет всем своим нью-йоркским друзьям — только-для-вас! Все равно как напечатать объявление об этом в Йельском студенческом журнале. Так что пришлось мне держаться моей истории. Ну хоть у нее и есть близкие друзья в Южной Америке, но я с куда меньшим презрением, чем она, отношусь к потенциальным экономическим возможностям латиноамериканцев. Что касается корпусов и пороха, не одна, а несколько стран Южного полушария могут конкурировать с нашими военными изобретениями. На этом можно делать деньги. А я хочу делать деньги, сказал я ей. Ради удовлетворения своей гордости и своего самосознания, если не ради чего-то другого. Я говорил достаточно возмущенно и убедительно для собственного уха, а у нее глаза наполнились слезами, и, вопреки тому, что это могло испортить ее артистически накрашенные ресницы, по щеке покатилась слеза, оставляя черный след. Все беды ее жизни запечатлелись этой черной полоской на щеке.

— Я подумала о всех тех, кого я любила, — сказала она, — и знаешь, Херрик, никто из вас никогда мне не доверял.

Обед продолжался, но, по сути, он уже закончился, и я первым же поездом уехал из Нью-Йорка в Вашингтон, а на другой день — было это в субботу — отбыл на Ферму.

Это означало, что надо было на автобусе доехать до Уильямс-берга, штат Виргиния, а потом на такси — до свежевыкрашенной будки и ворот в бесконечном заборе, возле которых была надпись: КЭМП-ПИРИ — ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ ЦЕНТР ПОДГОТОВКИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ. В ответ на телефонный звонок часового в конце концов появился джип с пьяным морским пехотинцем за рулем — ведя машину, он все время вертел головой вверх-вниз, справа-налево, словно его бритая черепушка была лодчонкой, прыгавшей на волнах. В воскресенье явно можно напиться.

Мы ехали в сумерках по узкой дороге мимо прибрежных сосен, мимо полей, заросших колючим кустарником, наводившим на мысль о клещах и ядовитом плюще. Мы проехали целых две мили, прежде чем добрались до плаца. Вокруг него стояли деревянные бараки, несколько домиков, похожих на охотничьи, часовня и низкое строение из шлакоблоков.

— Это клуб, — наконец раскрыл рот мой водитель.