Призрак Риаведи

— Верно. Но вы взяли бокал с ровными стенками, без вычурностей и завитушек. И не строго цилиндрический, а расширяющийся кверху. Почему? Вы прямой и честный человек, Маэдо, а изворотливость, хитрость считаете чертой скорее мошенника, чем хорошего следователя. Но при этом вы любите наслаждаться жизнью, и не в вашем характере себя ограничивать. И ягодка эта на бортике… Там дюжина без ягод была, а вы захотели с ягодкой. Вы не стесняетесь ни своего счастья, ни своих достижений — наоборот, делаете все, чтобы вам завидовали и вами восхищались.

Маэдо смутился.

— Вы просто хорошо меня знаете, — пробормотал он, теребя бокал. — Вы не могли сделать такие выводы только по зохенову бокалу.

Ильтен усмехнулся.

— Конечно, не мог бы. Ни один психолог не руководствуется в далеко идущих выводах только одной методикой. Но каждый новый анализ — это новый опыт, который помогает устанавливать корреляции. И, видя ваш бокал, я уже примерно знаю, чего могу от вас ожидать. Не в точности, разумеется, но в пределах определенного списка.

Он чокнулся своей рюмкой с бокалом Маэдо.

— А как вы думаете, какой бокал понравился бы Терезе?

— Н-ну… — Маэдо заколебался.

— Точно такой, как ваш! И с ягодкой — непременно.

Маэдо заказал себе набор чашек двенадцати разных цветов. Двести пятьдесят шесть, конечно, было бы лучше, но его остановили два соображения. Во-первых, такое количество чашек в однокомнатной квартире негде хранить, а во-вторых, он в жизни не запомнит столько толкований характеров.

Первыми испытуемыми стали Камма и Винк. Не специально, просто они зашли к нему узнать, как дела у госпожи Ильтен. Ну, и чайник поставили, как же без этого. Пока он вскипел, прокурили всю кухню, но Маэдо не делал замечаний, смекнув, что сейчас будет самое интересное. Винк потянулся к оранжевой чашке. Ага, сделал мысленную зарубку Маэдо. Жизнелюб и весельчак с активной жизненной позицией. Оранжевый — цвет зримой энергии, так говорил Ильтен. Цвет пламени. А Камма взял коричневую. Цвет земли, характерный для основательных, неторопливых, спокойных и хозяйственных людей. Вроде похоже.

Маэдо воодушевился и как бы невзначай подсунул чашечки Терезе. Шмыгнул в ванную: мол, я немного занят, а ты там сама налей себе чайку. И тут же какая-то из чашек разбилась о дверь ванной: вот ты как гостей принимаешь?

Боясь за судьбу всего комплекта, он не стал задерживаться. Высунул нос. На полу валялись мелкие черные осколки. Ладно уж, Ильтен ведь говорил, что черный — все равно ненадежный цвет.

— Ну какая же ты гостья? — умиротворяющее промурлыкал Маэдо. — Ты здесь почти хозяйка.

Тереза фыркнула. Она уже успела налить чай. Черный — в красную чашку, зеленый — в синюю, а в серую бухнула полбанки варенья. Ну, и как проводить анализ? Красный — цвет силы. Ильтен что-то там упоминал насчет горошков, но на чашках Маэдо никакого горошка не было. А, вот: если красный ничем не разбавлен, то он может отражать склонность к агрессии. А синий? Синий обозначает долг, служение. Форменная одежда часто синяя, взять хотя бы синие шейные платки и синие нашивки службы охраны безопасности. Синий цвет по душе тем, кто верен родине и профессии. Про серый же Ильтен выразился странно. С одной стороны, это цвет скромников, но такое явно не про Терезу. А с другой стороны, серый — цвет маскировки. Цвет шпионов, цвет тех, кто играет чужие роли, но не напоказ, как актеры, а стремясь слиться с фоном. И снова засвербел так и не разрешенный вопрос: кто же она такая?

Маэдо купил еще один сервиз — для офиса — и соотносил теперь цветовые предпочтения коллег с их известными характеристиками. Или неизвестными — он не всех знал хорошо и пытался с помощью чашек предсказать их черты личности. В целом система работала. Не стопроцентно: некоторые не морочились цветами, а брали самую ближнюю или наиболее чистую. Наверняка Ильтен и в таком случае сделал бы какие-то заключения, но этой мудростью он еще не успел поделиться.

А вот на преступниках метод, на который он уже стал рассчитывать, дал сбой. Во-первых, задержанными овладевал когнитивный диссонанс, когда им предлагали чай. Кое-кто даже пугался, но абсолютно все принимались искать подвох. С чего это безопасник угощает подозреваемого? Во-вторых, допрашиваемые стремились соврать. И не только на словах, но и в поступках насквозь фальшивили, делали все не так. На цвета велись одни простаки: грабители, драчуны, дебоширы. Однако воры и мошенники не поддавались, начиная с самых рядовых, не говоря уже о главарях шаек и великих комбинаторах. Выбирали с гарантией не то. Зачастую — прямо противоположное. Сидит пойманный с поличным браконьер и спекулянт, этакий рыболов-охотник, заросший бородой, весь в брезенте и высоких сапогах, смотрит на тебя честными-пречестными глазами и тычет в ярко-желтую чашечку. Трансгендер, понимаешь ли, выискался!