Призрак Риаведи

Решение пришло быстро. За забором, что выходит к озеру — только не у самой калитки, а дальше, почти на углу. Там как раз небольшой подъем, этакий пологий холмик. Закрепив дочку в перевязи, она потопала туда, увязая в размокшей земле и таща за собой лопату. Рино станет ругаться, подумалось ей. Скажет: зачем сама копала? Не женское это дело. Тем более с родов и декады не прошло. Но так будет правильнее. Это ее ребенок, ей и копать. А ямка для такой крохи нужна — всего ничего…

— Твоя дочь? — неожиданно раздался голос за спиной.

Тереза вздрогнула. Кого в такую пору можно встретить в Риаведи? Да еще за границей поселка. Как говорил Маэдо — преступники либо безумцы. А пуще того удивило, что голос женский. Слегка дребезжащий, но точно не голос мужчины.

Она обернулась, разогнувшись и отставив лопату. В метре от нее стояла высокая старуха в длиннополой куртке и резиновых сапогах. Первая старуха, увиденная Терезой в Тикви. Правду сказать, женщины вообще редко встречались на тиквийских улицах, но старых женщин словно бы и не было. До сих пор она как-то об этом не задумывалась. Ее собственная старость далеко, в жизни же полно проблем здесь и сейчас. Старуха рассматривала Элеонору, лежащую чуть поодаль на расстеленной перевязи.

— Да, это моя дочь. — Тереза распрямила спину.

— Она похожа на ниаеннку, — промолвила старуха. — А ты — нет.

Она, должно быть, хорошо разбиралась в вопросе. Потому что, судя по внешности, была типичной ниаеннкой. Изящный стан, утративший с возрастом гибкость, но сохранивший стройность; серебристые волосы, забранные в узел на затылке; синие глаза с характерным разрезом. Словно Элеонорина бабка пришла на похороны.

— Почему она умерла?

Тереза отвела взгляд.

— Так было надо.

Бабка окинула ее оценивающим взглядом.

— Ты, судя по всему, Ильтен. Мне говорили о тебе. А еще говорили о призраке девушки, который бродил здесь несколько весен, а на исходе лета вдруг исчез и больше не появлялся. Ты это сделала, да?

Она согласно наклонила голову. А бабка вдруг шагнула вперед и обняла ее.

— Спасибо тебе, девочка. Ты даже не представляешь себе, как это было важно. На этой планете вообще мало кто понимает… — Она слегка отстранилась и смахнула слезы с морщинистой щеки. — Давай помогу тебе копать. Я Алисанта.

— Э… — Алисанте легко удалось забрать лопату из ее ослабевших рук. — А фамилия как? — Проклятый этикет все-таки отпечатался в подкорке.

— Да уже никак.

Ниаеннка, даром что старуха, с лопатой управлялась ловко. Пока Тереза прощалась с дочерью, она закончила работу. Взявшись за края перевязи, они опустили вниз маленькое тельце. Тереза принялась было закапывать, но Алисанта отобрала у нее лопату.

— Отдыхай, Ильтен. Девочке и декады нет, куда тебе геройствовать.

— Вообще-то я Тереза. — Странно выглядит это обращение на «ты», но по фамилии. — А почему у тебя фамилии нет?

— Потому что я больше не замужем.

Тереза заинтересовалась.

— Разве тут такое возможно?

Бабка, разогнувшись, смахнула с лица выбившуюся из узла серебристую прядь.

— Посуди сама, Тереза. Кому нужна старуха? Я свой долг этой стране отдала. Четыре мужа, двенадцать сыновей. Плюс еще один, что дома остался. С последним мужем детей уже не было, климакс прошел, но жили счастливо. Потом у Парена начались проблемы со здоровьем, но комиссия решила оставить ему жену. Потому что никакого смысла в новом замужестве, и женихов подходящих для бабки нет. Я его пережила. Теперь сама по себе, пенсию получаю — небольшую, но много ли мне надо? Вот, решила ближе к природе поселиться.

Ну надо же! Выходит, женщинам, вышедшим из возраста, здесь платят пенсию? Тереза не ожидала такого благородного жеста от местных властей. Хотя, если вдуматься, а как еще? В самом деле, не выдавать же бабушку замуж. А что до расходов, так не обеднеет государство, обеспечивая женщину, родившую для него аж дюжину детей.

— Здесь много пожилых мужчин, есть к кому пожить напроситься. — Алисанта подровняла холмик и, воткнув лопату в землю, придирчиво осмотрела творение своих рук.

— А что в своей квартире не живешь? — спросила Тереза.

— Своей? — Бабка усмехнулась. — Ты в Тикви недавно, верно? У женщин тут собственности не бывает. Странно, что тебе диспетчер не объяснил.

— Он объяснял, — буркнула Тереза. — А я не слушала.

— Та квартира, что Парену принадлежала, ушла государству. Я, конечно, кое-что с собой собрала. Драгоценности, памятные вещи, одежду свою — сколько в сумки влезло. Но всего не унесешь.

Вот оно как. Не все столь радужно, как чуть не показалось.

— Получается, тебя выставили на улицу?