Призрак счастья

Памятью вчерашней обесточен,

Обеззвучен эхом новых слов.

Завтрашние точки, запятые,

Отблеск будущих удач

и не удач,

Схватки мировые, родовые…

Тишина сквозь грохот,

смех

и плач.

* * *

О. Холошенко

Сияющая даль социализма

Исчезла за холмами небылиц.

Мы дышим спертым воздухом цинизма,

И удивленье сходит с наших лц.

Кто был никем… А, впрочем,

был иль не был –

Душа молчит, как смятая ботва.

То хлеба не хватает ей, то неба…

То слов. Хотя вокруг – слова, слова.

* * *

У каждого – свое,

И каждому – свое.

Глянь – не над падалью

кружится воронье –

Над Родиной. Уж в небе стало тесно,

Хоть жить, по-прежнему,

тревожно – интересно.

Свое вдруг кажется

совсем чужим.

Мечты сгорают, превращаясь в дым,

Не в журавлей, как думал я

когда-то,

И не в вороний след

на дне заката.

* * *

Перекись водорода меняет цвет

Новая прическа меняет стиль.

Утро вечеру говорит: “Нет”,

Старый закат сдавая в утиль.

Утренний кофе пахнет весной,

Старые счеты стирает вражда.

Дождь, словно праздник,

прошел стороной.

Ночь шелестит миллионами “Да”.

* * *

Приказано выжить.

И выжать все соки.

И жизнь, надувая румяные щеки,

Мне дарит не ложку,

не штык,

а перо.

И пусть все знакомо,

и даже старо

Но тайною манит и манит строка,

И целится в сердце, и бьет сквозь века.

А я выживаю. Приказ есть приказ,

И сердце стучит, опасаясь за Вас.

* * *

Н. Сухаревской

Притворяюсь веселым. Знакомое дело.

Несмотря ни на что, веселюсь и пляшу.

Что в душе наболело – скрываю умело,

И за то, что несмелый – прощенья прошу.

Открываю и вновь закрываю скрижали.

Паникую и вновь обретаю покой.

И удача внезапной сестрою печали

Вдруг бросается вслед за случайной строкой.

* * *

И тупость углов,

и острота горчицы –

Все забывается,

Когда вдруг постучится

В окно, в судьбу

нечаянная весть,

Когда задеты не душа, так честь.

И хочется подумать о другом,

Но чувствуешь – не в горле,

в сердце –

ком.

* * *

Все вокруг – расплата

За добро и зло.

Думал – рановато,

А оно пришло,

Время, что расставило

Точки и слова.

Наплевать на правила!

Главное – жива

Память, та, что мучает

Ночи напролет,

Что звездой колючею

За собой ведет.

Память та, что с совестью

Вечно не в ладах,

Складывая горести,

Умножая страх.

* * *

От немоты – до глухоты,

Сквозь темноту,

И с жизнью перейдя на “ты”,

Прозреть: “Не ту”.

Не ту дорогу в День сквозь Ночь

Предвидел Бог.

И кто-то мог ему помочь,

Но не помог.

* * *

Февраль похож на март.

Ну, что же ты хитришь,

Зима, давая старт

Весне? Тут не Париж.

На улице – капель,

Журчанья фестиваль…

Хочу сказать: “Апрель”

А говорю: “Февраль”.

* * *

Взглянул в окно – увидел хлопья,

Там снегопад в ладони хлопал,

Весь город падал из окна.

И лишь зима была видна.

А вышел на мороз – снежинки

Припали тотчас же к лицу.

Зима шепнула без запинки:

“Все. Дело близится к концу”.

Еще – февральские метели

И дальше – мартовская стынь…

Но где-то рядом, еле-еле

Пахнула летняя полынь.

* * *

И все-таки, февраль!

Какое наслажденье

Предчувствовать, что март

уже готов к броску.

И каждое незримое движенье

Диктует не поступок,

так строку.

И, все-таки, февраль.

Он в меньшинстве в природе,

И силы большинства

еще диктуют ход

Событий, новостей

и перемен в погоде.

И, все-таки, февраль.

А не наоборот!

* * *

Отходят вишни, поспевают

абрикосы,

Объятья летние все жарче,

все вкусней.

А лебеда пророчествует: “Осень…”

Но летом, все же, мысли не о ней.

Успеть! Собрать! Придумать!

Приготовить!

Сгореть? Да нет же, просто

загореть.

Горячка, а не горечь –

в каждом слове.

И пульс стучит: “Успеть,

Успеть,

Успеть!”

* * *

А. Кулешевой

Знакомая весна цветет сиренью,

Любовью, жизнью, страстью, чей-то ленью.

Знакомая весна на фоне злобы

И зависти крутой, что смотрит в оба.

Еще на фоне искренних улыбок,

И добрых слов, и горестных ошибок,

Забытых песен, модных силуэтов,

Красивых женщин, летчиков, поэтов…

Знакомая весна в саду и дома.

И счастье тоже, кажется, знакомо.

* * *

Усталая листва шелестит прозой,

Пирожки с горохом не пахнут стихами.

Которые, впрочем, растут и в навозе.

И дикий виноград шевелит усами.

А воздух в парке подобен наркозу –

Снимает боль и горечь досады.

И в слове “угроза” вдруг слышится “роза”,

И чье-то “не надо” звучит как награда.

* * *

Уходит запах лебеды,

Приходит осень.

А скверы, парки и сады

Прошенья просят

За всю разбросанность свою.

За убыль света.

И то – живем ведь не в раю.

И рай – не лето.

* * *

Отдыхает зима

После женского дня.

И весенним туманом укрыта.

Неприятность – печаль

Не находит меня

В переулках усталого быта.

Демонстранты грозят кулаком

На восток,

И на запад крылом машут

Птицы.

Но весеннего неба

Прозрачный глоток,

Как бальзам – ничего

Не случится.

* * *

В стране сентября, где краснеет

арбузная мякоть,

Где солнечный свет по утрам

ненавязчив, как друг,

Надежды плывут в облаках,

и грядущая слякоть

Немыслима вовсе.

И воздух упруг.

В стране сентября средь прохожих

виднеется лето.

Оно полирует каштаны,

вздымая листву в синеву.

И все-таки, все-таки

летняя песенка спета.

В стране сентября ожиданием

лета живу.

* * *

Зубы скрипели.

Гортань молчала.

Сердце стучало –

Начни сначала.

Мысли метались –

Роман или повесть.

Души срастались.

Болела совесть.

* * *

А вот верба –

Совсем не торопится.

Книгу жизни читая в реке,