Призрак счастья

Но ветер, как листья, вздымает печаль.

И слово цепляет за слово.

И гасит порыв тормозная педаль,

Подобно закону сурова...

* * *

Кончается год,

Но не тает лёд,

И колет в груди не справа.

Это ворон, не грач,

Словно призрак удач,

Это только слова. Не слава..

Зовёт колея

И улыбка твоя,

И неясная тень воскресенья.

Сквозь зимнюю ложь

И зябкую дрожь,

Проносится ветер весенний.

* * *

Теряют ценность добрые слова.

Они от лозунгов и ложных фраз устали.

Неверия пожухлая трава

Опасней, чем клинки дамасской стали.

Призывов золотая скорлупа

Потрескалась, как старая калоша.

Высоких слов безликая толпа

Бредёт сквозь души, совесть не тревожа.

ИЮЛЬ

В воздухе слышатся ритмы

Испании.

Это не сердце,

а стук кастаньет.

И, обретая второе дыхание,

Я понимаю, что третьего

нет.

Всё ещё сбудется, всё ещё

сбудется –

В каждом движении

слышу я зов.

И по-испански

Луганские улицы

Дарят мне жаркую

песню без слов.

* * *

Отходят вишни,

поспевают абрикосы.

На летней ярмарке –

горячая пора.

Ответы вырастают

из вопросов,

И что слышнее в них –

«Долой!» или «Ура!»?

Жара отнюдь

не дарит вдохновенье,

Но абрикос желтеет,

не скорбя.

Кипит варенье

и трещат поленья,

В огне сжигая полностью

себя.

* * *

Виталию Кустову

Не хочется уходить,

даже проигрывая «под ноль».

Не хочется уходить,

даже превозмогая боль.

И даже обиды нож,

что режет всегда живьём

Он тоже бывает хорош,

словно команда «Подъём!»

Не хочется уходить

ни в тучу, ни в синеву,

А хочется просто жить.

Хотя бы так, как живу.

То, что было, – до свидания

* * *

У воспоминаний – сладко-горький вкус.

Проверяю старые пророчества,

Там, где я по имени зовусь.

Здравствуй, отчество!

Все, что было – здравствуй и прощай,

Гордые надежды недобитые.

Память настоялась, словно чай,

Не с лимоном, а с обидами.

Обижаюсь, впрочем, только на себя.

Полагаюсь тоже. И заранее

Принимаю то, что будет, не скорбя.

То, что было, – до свидания.

* * *

Е. Селиванову

Неожиданно гаснет свет,

Начинается действо.

Ничего невозможного нет,

Есть одно фарисейство.

И вращая сценический круг,

Пот стирая, как жалость,

Понимаешь не сразу, не вдруг,

Это – все, что осталось.

* * *

Часы спешили, как всегда.

И я не отставал.

Туда – сюда, туда – сюда –

Житейский коленвал

Толкал меня то вверх, то вниз,

А я вращал его.

И рядом – бешеная жизнь.

И больше ничего.

* * *

В душе, и в округе – неравновесие.

Над страной – словно тень мракобесия.

Все законы – на личных контактах,

Аргументы забывают о фактах.

Все естественно и очень странно.

Все глубины – не глубже кармана.

* * *

В. Дунину

Шаг за шагом познаю себя,

Сравнивая то, что было, с тем,

Что стало.

Жизненную книгу теребя,

Продираюсь сквозь кварталы

И вокзалы.

Правила познавший назубок,

Я не путаю, где красный,

Где зеленый.

Но какой от этих знаний прок

В сантиметре от обрывистого склона.

* * *

Перед праздником – тишь

Перед жарой – стынь.

Это – ржавчина с крыш,

Это – в душе полынь.

Завтрашний день размыт,

А где-то – наверняка.

Чувствуешь, жизнь болит.

Как бок под рукой мясника.

* * *

Смотрю на себя со стороны –

Чьи-то тени в глазах видны.

Лет прошедших, знакомых лиц,

Бывшей Родины без границ.

Глядь – походка уже не та,

Ноги сковывает суета,

И улыбка – лицу в разрез –

Где они – ожиданья чудес?

Тают в сердце, его теребя.

Весь расчет – на себя, на себя.

* * *

Ю. Кувалдину

Очистить взор от мишуры

Достигнутого, достигаемого.

И осознать, что все дары –

Насмешка Каинова

И ощутить опять свое

Младенчество и ученичество.

Как оголенный провод бьет

Души ранимой электричество.

* * *

Что делать, что делать,

Не знаю.

Живу наугад и во сне.

Ночами, как будто,

Летаю.

А ночи летают во мне.

А днем так легко

И так странно

Упруго шагать по земле.

И жизнь,

Словно рваная рана,

Пульсирует, бьется во мне.

* * *

Я посмотрел в твое окно.

А в нем и пусто и темно

Лишь отражение двоится.

Твое иль наше –

Все равно.

Я посмотрел на небеса.

Шел дождь горючий как слеза.

Сквозь ветра свист

И причитанье

Прорвались чьи-то голоса.

Сквозь гром прорвался сердца стук

И молний бешеный паук

Оплел все небо,

Распадаясь

На миллионы

Наших рук.

* * *

Были физики и лирики,

Стали люберы и рокеры.

Были юноши наивные,

Стали мальчики жестокие.

Снова “толстыми и тонкими”

Стали мы, полны учтивости.

Но как зубы под коронками,

Скрыты гены справедливости.

Внукам лириков неведомо

Это чувство бестолковое.

А победы мнятся бедами.

Но не старыми, а новыми.

* * *

У меня ломается язык.

О себе он речь держать привык,

Вглядываясь в жизнь, искать себя,

О себе болея и скорбя.

А в глазах моих – наоборот.

Окружающий меня народ

Видит отражение свое

И себя во мне не узнает.

Впрочем, я не зеркало. И все ж,

Чем-то все равно на всех похож.

* * *

В душе покой?

Скорее равнодушие.

Сквозь рыночные крики, маету,

То ли контуженные,

то ли простуженные.

Несутся мысли, подводя черту.

А под чертой – нетронуты, пустынные

Листы бумаги и дороги нить,

И лепестки, подернутые инеем.

Клубок, в котором бьется слово

“жить”…

* * *

Дорога, словно губка,

Упавшая с небес.

В ней все – и дождь, и слезы,

С надеждами и без.

Хватает за подошвы

Вчерашней жизни грязь.

А ты все ищешь правду,

Зачем-то с ней борясь.

* * *

Сколько нас, красивых

и не очень,

Умных и дурных,

свободных и рабов…