Призрак убийства

— Боюсь, что это может быть правдой или хотя бы частично. От всей души надеюсь, что это не так. А теперь давай убедим вот этого пережитка феодального общества дать нам поесть.

Через два часа, когда супруги поужинали, выпили еще по кружке пива в баре и поднялись по шаткой лестнице к себе в комнату, инспектор открыл портфель и достал пачку бумаг, полученных от мисс Мансайпл. Он положил их на стол, придвинул стул и стал внимательно изучать.

— Что это у тебя? — спросила Эмми, направляясь в ванную. Она остановилась и заглянула через плечо мужа.

— Брошюры тети Доры, — ответил Генри.

— «Экстрасенсорные проявления в царстве животных», — прочла Эмми. — «Ауры и эманации», «Свидетельство о духе собаки-поводыря» — ты же не думаешь, что здесь обнаружишь ключ к разгадке?

— Не знаю, — ответил инспектор, — но я должен их просмотреть.

Тетя Дора собрала для Генри странный ассортимент литературы. Эмми уже давно легла и уснула, а он все еще усердно пробивался сквозь откровения духа индейского проводника (открывшегося одной леди в Илинге), который говорил о проявлениях духов людей в животных и наоборот. Он обратил внимание, что старушка подчеркнула несколько пассажей лиловыми чернилами: «Действия человека всегда объяснимы, но только если известны все обстоятельства. Вот почему чистым безумием является попытка прожить жизнь, а уж тем более интерпретировать ее, без помощи Мира Духов». Генри поразило сходство данной фразы с чувствами, которые испытывал по поводу людского поведения сэр Клод.

Другие подчеркнутые выдержки относились к черепаховой кошке по имени Манон, которая дважды являлась владельцам после смерти и каждый раз пыталась ограбить кладовую, а также к гнедому мерину, настоятельно отказывавшемуся проезжать там, где случайно была убита на охоте его мать.

Но возле кровати тети Доры Вайолет Мансайпл нашла не только брошюры. Было еще несколько пожелтевших экземпляров «Буголаленд таймс» двадцатилетней давности и последнего номера прошлого года с огромным заголовком на первой полосе «НЕЗАВИСИМОСТЬ!!». На полях старушка написала: «Бедняжки. Да смилуется над ними Господь!»

Отмеченный абзац в номере годичной давности сообщал об отставке в связи с состоянием здоровья Его Преосвященства Эдвина Мансайпла, горячо любимого народом Буголаленда независимо от расы и вероисповедания. Двадцатилетней давности газета вроде бы не имела raison d’être[7] в этой коллекции, пока Генри не заметил небольшой абзац, пером тети Доры не отмеченный, где сообщалось о трагической гибели мистера Энтони Мэннинг-Ричардса и его семьи в автомобиле, сорвавшемся в пропасть при попытке преодоления печально знаменитого перевала Оквэйб в восточном Буголаленде.

Тиббету трудно было поверить, что тетя Дора действительно подготовила для него эти вырезки. Скорее, вспоминая сентиментальный рассказ Эдвина, он решил, что она их хранила как память о своем несостоявшемся браке.

Последним предметом были листы писчей бумаги, сколотые ржавой булавкой. Текст был написан характерным почерком тети Доры — энергичной женщиной средних лет, но лиловые чернила с годами выцвели. Сверху содержалась надпись:

«Копия письма, написанного доктором Уолтером Томпсоном из Крегуэлла для моего племянника Джорджа Мансайпла по поводу смерти его отца, моего брата Огастеса Мансайпла, М. А.». Ниже шли слова тети Доры, написанные недавно менее уверенной рукой: «В случае моей смерти я хотела бы, чтобы это письмо передали моей внучатой племяннице Мод Мансайпл. Таково было бы, без сомнения, последнее желание ее деда».

Сильно заинтригованный, Генри открыл сам документ. В заголовке стоял тот адрес, по которому сейчас жил доктор Алек Томпсон. Текст был таков: