Призрак в Лубло

— Право, не знаю, милый братец, – нерешительно ответил Чапицкий, – Если не ошибаюсь, это даже не мой, а так, забежал сюда. Эй ты, бездельник, – окликнул он подростка, облокотившегося на балюстраду террасы, – ведь это, кажется, не наш конь?

— Как же так не наш? Наш, наш, – затараторил слуга по-словацки.

— Выходит, что мой жеребенок, – нехотя согласился старик Чапицкий, смущенный тем, сколь плохим хозяином он себя проявил.

Однако именно этим он и поразил меня. Каков барин!

Не ведая счета богатству, он не знает даже своих лошадей!

На верхней ступеньке террасы гостей ожидала барышня

Мари. В короткой розовой юбочке, она напоминала нежный распускающийся цветок: черные глазки ее поблескивали, как у ящерицы. Чуть поодаль, как и полагается по этикету, стояла воспитательница, словно придворная дама, место которой позади принцессы. Воспитательница эта –

миловидная, хотя уже немолодая женщина, звалась мадам

Врана; однако в доме Чапицких ее надлежало называть

(конечно, тщеславия ради) мадам Врано. На самом же деле пани Врана была бедной родственницей хозяев из комитата

Сепеш, полусловачкой-полунемкой по происхождению, которая с тех пор, как умерла госпожа Чапицкая (урожденная Мотешицкая), вела хозяйство и воспитывала девочку.

Юная Мари сделала грациозный реверанс.

Отец любовно представил ее тем из гостей, кто еще не знал девушку:

— Моя дочь Мари... мисс Мери.

Мисс Мери поцеловала руку пожилым дамам, потом, смущаясь и краснея, поздоровалась с мужчинами, а братцу

Эндре аристократически протянула два пальчика.

— Bonjour, mon frere55! – произнесла она, снабдив эту фразу таким количеством «р», какое только поместилось в ее маленьком землянично-розовом ротике.

— Прошу, прошу, господа любезные! – балагуря, приглашал в дом Чапицкий.

Гости, подгоняемые хозяином, направились в просторную столовую, где их ожидали накрытые столы, состав-

55 Добрый день, брат (фр.).

ленные в виде буквы «L» и украшенные огромными букетами цветов.

— Прошу покорно садиться. Легкая закуска... кусочек-другой не повредит – ведь обедать в Лажани придется поздно. . Не стесняйтесь, рассаживайтесь, как если б вы были в трактирчике. . Сколько имен! Бог мой, сколько имен!

И, млея от удовольствия, он снова и снова оглядывал располагавшуюся за столами армию гостей.

Целая толпа слуг вошла в залу с блюдами в руках. Все они были наряжены в ливреи – но какие разнообразные!

Один из слуг был одет камердинером, в панталонах и чулках; другой – в накидке из тигровой шкуры; третий сверкал гусарскими позументами времен Марии-Терезии; четвертый был выряжен в гайдуцкую форму старого образца – одежда на челяди сидела, разумеется, плохо, ибо шилась не на нее.

Хозяин, сдвинув брови, поглядывал на воспитательницу, хлопотавшую вокруг стола.

— Мадам Врано, что это за пестрые попугаи подают на стол?

— Вы часто говаривали, сударь, что любите старинный стиль, – оправдывалась мадам Врано, – любите вспоминать о тех временах, когда за столом вашего отца и деда прислуживала многочисленная челядь.

— Да, это верно... Enfin56, признаюсь, вы правы, – проговорил Чапицкий, заметно умиротворенный. – Я действительно с удовольствием погружаюсь в воспоминания

56 В конце концов (фр.).

прошлого, и эти средневековые одежды помогают приблизить вкусы и обычаи наших предков к современным привычкам и вкусам.

— Вы мастер на эти дела, Чапицкий, – похвалила его госпожа Слимоцкая, разглядывая слуг в лорнет.

Случайно или же от привычки презрительно поводить носом, но только лорнет госпожи Слимоцкой соскользнул прямо в тарелку с супом.

— Ах, какая же я неловкая!

— Ничего страшного. Право же. Эй, Жан, тарелку!

Слышишь, осел! Ну, что рот разинул? – разразился бранью

Чапицкий. – Разве я не сказал тебе уже, что ты – Жан?

Бедный Янош, несмотря на свой прекрасный костюм, готов был сквозь землю провалиться от стыда и смущения.

Инцидент благополучно сгладился; угощение было превосходным, а что касается вин, то они были просто великолепными. В довершение ко всему хозяин мог столько рассказать о каждом вине, – из чьего оно погреба, какого года, – что так и хотелось поскорее отведать его.

Вот это – любимое красное вино короля; хозяин получил его от вагуйхейского настоятеля... За сухими винами следовало сладкое.

— Ну, это специально предназначено для слабого пола,

– угощал дам Чапицкий, – нектар, достойный божественных губок. Его называют «сиропчиком»; во всем мире имеется всего-навсего лишь одна бочка такого вина, и та находится у меня. Из какого винограда? Где изготовляют?