Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого

«Пьяные рыла стрельцов были всюду, и это уже не вызывало удивления. Весной 1682 года на Москву с размаха обрушилась кровавая Хованщина. Восстали двадцать стрелецких полков, давным-давно выполнявших не военную, а полицейскую работу ярыг. Десять тысяч зажравшихся стрельцов во главе с недалеким князем Иваном Хованским-Татаруем разгромили Кремль и потребовали от вдовствующей царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной от имени десятилетнего царевича Петра передать регентство в их ленивые загребущие руки. Времена, когда стрельцы геройски сражались за родину, давно прошли. В 1682 году они совсем не хотели воевать, а только грести деньги лопатой в торговой Москве.

Царица с царевичем и несколькими стольниками охраны сумели бежать из забитого мятежниками Кремля в Павловскую Слободу, принадлежавшую их сторонникам — боярам Морозовым. От почившего в 1675 году царя Алексея Михайловича в Слободе Наталье Кирилловне остался охотничий дворец с секретом. После того как озверевшие от крови стрельцы бешеного Тараруя ночью ворвались в морозовскую вотчину, охрана сумела вывести царицу с сыном через подземный ход к реке Истре и посадить на струг, который унес их подальше от бунтовщиков.

Борьба за власть в московском царстве жарким летом 1682 года была в разгаре, и на рассвете царская карета с маленькой охраной была обнаружена двумя стрелецкими полками на звенигородской дороге. Многие Нарышкины были перебиты еще в мае. Хованского и стрельцов тайно поддерживала царевна Софья, дочь Алексея Михайловича от первого брака с Марией Милославской. Казалось, помочь беззащитной Наталье Кирилловне не может никто. Но так только казалось.

В этот жаркий день у царской кареты вовремя оказался отряд Тайной стражи Богдана Хмельницкого, и через двадцать пять лет после его гибели находившейся на службе. Я, полковник войска Запорожского и друг великого гетмана Максим Гевлич, рассказываю в этой краткой истории Тайной стражи без утайки все, что произошло в этот день у древнего Звенигорода.

Карета с еще крутящимися колесами лежала на боку, рядом бились запутавшиеся в постромках кони, невредимая Наталья Кирилловна с Петром только что выбралась из нее и укрылась у почти развалившегося передка. Перед каретой с обнаженными саблями стояли семеро стольников царской охраны, и на них неотвратимо накатывался вал хохочущих стрельцов во главе с полковниками.

Я, узнав царский герб и царицу, которая была на моем посольском приеме в Грановитой Палате, дал беззвучную команду, и двенадцать моих рыцарей, имена которых я назову в нужное время в нужном месте, россыпью слетели с холма вниз к карете. Мы, конечно, хорошо знали, что происходило в Москве, и были на стороне маленького царя и закона. Из самопалов и пистолей мы не стреляли, опасаясь вызвать ярость бунтовщиков. Один из стольников оглянулся и заметно побледнел, но я тут же сделал ему знак своего из перечня сигналов Приказа тайных дел, подскакал к карете и назвался испуганной, а затем обрадованной царице.

Мои витязи уже встали с обнаженными саблями среди стольников коробочкой, способной на время остановить превосходящие силы противника. Остановились и стрельцы, пытаясь понять, что происходит у них перед глазами. Царица тоже меня узнала и тут же закричала, чтобы я выхватил ее сына из западни и доставил в Троицу к патриарху. Вытащить их обоих не было никакой возможности на глазах у стрельцов, и нельзя было терять ни мгновения. Я быстро посадил царевича перед собой и с его криком «Матушку спасите!» развернул своего верного Чембара и взлетел на холм. Сзади, прикрывая нас от пуль, тенями летели три моих рыцаря, умеющих конвоировать высочайших особ.

Только когда нашу маленькую группу спрятал холм, я выдохнул. Стрельцы поняли, что всего за пятьдесят мгновений ситуация вдруг изменилась не в их пользу. Сзади послышалась беспорядочная пальба, кто-то, вероятно, полковник, отдавал команды надрывным голосом, но было уже поздно. Я пришпорил Чембара, который сразу сорвался в галоп. У Тайной стражи всегда были чистокровные лошади породы ахал-теке, выносливые как волки и быстрые как молнии.

Три моих рыцаря скакали передо мной охранным ромбом, и наша маленькая группа летела вперед как выпущенная из лука стрела. Витязь во главе ромба вдруг резко ушел вперед и почти исчез из вида, когда от него раздался сигнал опасности, которую мы вскоре увидели сами. Я невольно сжал перед собой царевича, который смотрел на все происходящее круглыми черными глазами, в которых совсем не было страха.

Впереди появились скакавшие походной рысью всадники, числом более двухсот, и я, напрягшийся до предела, узнал, слава богу, особую посадку белгородских и тамбовских детей боярских из охраны Засечной черты. Царица посылала за ними, этими врагами наглых и ленивых стрельцов, и они почти не опоздали, эти отчаянные пограничники. Но не будь нас, царица с наследником были бы уже в лапах Хованского и стрельцов.