Призрак Жабьей заводи (СИ)

- Посёлок в любом случае не спрячешь, там всё это не имеет значения. А я стараюсь жить как можно неприметнее, потому что, в отличие от тебя, не могу в любой миг просто подпрыгнуть и улететь. Поневоле приходится быть осторожным, чтобы не приманивать бескрылых. И мне это неплохо удавалось до тех пор, пока мрак не принёс в заводь тебя вместе с твоей шумной семейкой и беспокойными друзьями. Чего вам на старом месте не сиделось? Поналетели, весь берег угадили, нору вырыли на самом видном месте… На следующий же день после вас сюда притащился бескрылый и поставил в кустах сеть. Ну ладно, ты сам в неё и угодил, а я на твоё счастье оказался рядом и тебя вытащил. А что было бы, застрянь в сети я? Стал бы ты меня вытаскивать? Не думаю. Скорее всего, ты бы при виде меня наложил тридцать три лепёшки и со всех крыльев умчался прочь.

Грис вздохнул: увы, в словах его собеседника было много правды. Аль же, как ни в чём не бывало, продолжил:

- Так что сам понимаешь, мне от вашей компании никакой радости, одно беспокойство.

- Действительно, нехорошо получилось. Я даже не думал, что бескрылый станет суетиться ради одной-единственной норы.

- Чего уж теперь, - махнул Аль огрызком крыла, - Не огорчайся. От бескрылых иногда даже польза бывает. Я вот у одного нож спёр, у другого - крюк… Верёвки они тоже иной раз вполне годные бросают.

- Послушай, Аль, - сказал Грис терпеливо, - Я же вижу, ты никакой не тхаку, а нормальный крылатый, к тому же неплохой ловец. Почему ты торчишь один в этих кустах вместо того, чтобы присоединиться к какому-нибудь клану? Ведь тогда тебе не пришлось бы постоянно волноваться о своей безопасности.

- Например, вот поэтому, - хмуро отозвался Аль, растопырив голые хрящи ушей и покалеченное крыло.

- Хочешь, перебирайся ко мне, на полуденный склон? Я познакомлю тебя с Нуаром и Рэем. Увидишь, они нормальные парни и быстро привыкнут к тому, как ты выглядишь. Будем жить вместе, как маленький клан.

На какой-то миг лицо Альвиса оживилось, но потом он вздохнул, отвёл глаза и сказал серьёзно и строго:

- Нет. Не могу. А вам всем следует как можно скорее выметаться из Жабьей заводи. Поверь, луннокрылый, я говорю всё это не из вредности и не потому, что мне нравится тухнуть тут одному. Я расскажу тебе сейчас, в чём дело, а ты уж сам решай, верить мне на слово или нет.

Тебе сколько сейчас? Разливов одиннадцать-двенадцать? Вот и мне было примерно столько же, когда посёлок уничтожила чёрная гниль. Клан Найкиру в ту пору был одним из самых сильных и многочисленных на реке. Посёлок в Жабьей заводи насчитывал полторы сотни нор, и поверь мне, окопаться здесь звали далеко не всех подряд. Ну а мне просто повезло, мои родители были Найкиру. Я женился, вырыл нору посреди полуночного склона и считал, что настоящая жизнь только начинается.

Лучшим местом для норы всегда считался именно полуночный склон обрыва: течение вдоль него совсем тихое, к тому же стена заросла жимолостью, и потому почти не осыпается. А полуденную сторону постоянно подмывает во время разливов и ливней. Понятное дело, полуночный склон всем казался и удобнее, и безопаснее. Но то, что выглядело достоинством, на деле оказалось скрытым злом.

Жили мы тесно, и потому только самые старые норы копались по всем правилам: с поворотом в середине коридора, так, чтобы спальня оказалась поближе к стене и прогревалась Оком. Новые приходилось строить, больше думая о том, как не обрушить нору соседа. Коридоры стали делать почти прямыми, спальни и кладовки углублялись всё дальше в стену. В таких норах, конечно, гуляли сквозняки, и было весьма холодно в разлив, но кто ж об этом беспокоился! Некоторые даже считали, что глубокие норы лучше, потому что, копая их, не приходится постоянно натыкаться на корни кустов. Вскоре оказалось, что не одни мы такие хитрые. До нас тут уже кое-кто жил. Один из моих соседей, расширяя кладовую, наткнулся на старые кости в земле. Они когда-то принадлежали крылатому. Парень, понятное дело, вытащил их наружу и опустил в реку ниже заводи, туда, где течение поживее. Вроде бы, он всё сделал правильно, но это не принесло ему добра. Уже к утру мой сосед начал кашлять, ноздри и губы у него покрылись волдырями, а вечером он просто не проснулся. Мы опустили его тело в реку. Через пару ночей все, кто его провожал, тоже заболели, и тогда уже стало точно видно, что это - проклятье Летящего, чёрная гниль. Волдыри появлялись и во рту, и в носу, и под крыльями, а потом они лопались и на их месте образовывались глубокие чёрные язвы, окружённые новыми волдырями. Все, кого не коснулась зараза, поспешили покинуть посёлок, а заболевшим осталось только сидеть по норам и ждать встречи с Летящим. Мы с моей Чией заболели одни из первых. На восьмую ночь она умерла. Я валялся в норе рядом с ней и думал, что недолго нам быть порознь.