Призраки балета

– Попробуй вспомнить, как он к тебе попал? – требовательно сказала Лиза, хотя ее деловитый тон не мог обмануть даже ее саму. Глаза ее сияли, ей хотелось улыбаться и бездумно гладить его волосы. Она была счастлива тем новым, что возникло вдруг в ее жизни, она не знала и не хотела знать, к чему это приведет, но это было так замечательно, как бывает только в мечтах и воспоминаниях. А вплетающийся в эту историю детективный сюжет вовсе не был ее (их!) сюжетом, они просто случайные, второстепенные персонажи… может, и не выяснять ничего, зачем нам?

– Как я могу вспомнить? Ко мне многие приходят: и ваши, русские, и болгары… я даже не знаю, когда он там появился… я за этот шкаф в прихожей и не заглядываю никогда… вчера я его случайно совсем изыскал… ты же помнишь?

Она помнила.

Она уходила, и уже было надето пальто, и они медлили у двери, чтобы выиграть еще несколько минут и несколько поцелуев, и Лизина сумка упала, и Цветан, наклонившись поднять ее, заметил зонт, притаившийся между стеной и шкафом. Они оба не придали этому никакого значения: ну, чей-то зонт, и хорошо, очень удачно, Лиза может взять его, чтобы добежать от машины до дома, а завтра она вернет его, и Цветан принесет его в театр и поспрашивает, не обнаружится ли хозяин.

До машины они шли под тем же черным парусом, чтобы не отдаляться друг от друга, второй зонт Лиза несла, кое-как просунув между ручками сумки, они еще постояли у машины, потом она уехала – и у них не было ни одной, ни единой мысли, хоть как-то связанной с этим непонятным зонтом.

– Надо вспомнить всех, кто к тебе в последнее время приходил, – не слишком энергично сказала Лиза, – все равно ведь придется…

– Да, ты так и не сказала, откуда ты знаешь?

– О, это совпадение! – она рассказала ему про Кемаля, оказавшегося, как всегда бывает в Измире, в нужное время в нужном месте. Не город, а комедия положений!

– Так надо ему позвонить… это же не шутки… что мы с тобой тут можем выяснить? Я вообще не понимаю, почему ты сразу ему не сказала?

– Я не сказала, потому что подумала… ну, я не хотела тебя втягивать… я сначала хотела с тобой…

– Лиза, это так нельзя, честное слово! – когда Цветан волновался, акцент странным образом проникал даже в самые простые фразы и слова. – Ты как ребенок! Это серьезное дело, а ты! У тебя есть его телефон?

– Кажется… да, мне Айше дала, это же ее телефон тоже, – ей нравилось, что он почти сердится, что ругает ее, что предлагает обратиться в полицию, то есть ведет себя как человек, ничего не боящийся и ни в чем не виновный, ей даже не было жаль, что он не оценил ее лжи ради него. – Сейчас я позвоню, вот я где-то здесь записала!

– А где этот зонт-то? Этот сыщик точно знает, что это зонт Пелин? Он, что, в Измире такой единственный? – логичные вопросы озадачили Лизу. Почему-то ничего подобного не приходило ей в голову – впрочем, со вчерашнего вечера туда мало что приходило.

– Я не знаю… он так уверенно говорил! Я сразу растерялась и ничего не спросила. А зонт он у себя оставил, – Лиза с каким-то неприятным чувством вспомнила, как Кемаль осторожно ходил вокруг раскрытого зонта, не прикасаясь к нему. Как будто зонт тоже был мертвым, как его бывшая хозяйка, и трогать его ему не хотелось. Ей и самой было неприятно, что она брала его в руки. – Наверно, отправит на экспертизы какие-нибудь или куда там положено? Там теперь наши с тобой отпечатки пальцев, как ты думаешь, это плохо?

– Если мы сами позвоним и все расскажем, то, наверно, ничего плохого, – успокаивающе сказал Цветан. – Может, там и еще чьи-нибудь остались…

Интересно, чьи? Пелин не оставляла зонта у Цветана, он был у нее в день убийства, кто мог принести его и положить за шкаф? Только не надо придумывать, что кто-то где-то нашел зонтик и просто так, шутки ради, подложил его пианисту… зачем?

– Не буду я обо всем этом думать, путаница какая-то, – Лиза принесла телефон и листочек с номером, – пусть профессионалы сами, да?

– О, Лиза, добрый вечер! А его нет уже! – радостно, как показалось Лизе, сказала Айше. – Он, как вы ушли, сразу засобирался и побежал. Вроде что-то он понял и помчался проверять, иначе до утра бы не дожил. Даже мне ничего не сказал. Он же на своей работе помешан просто!

– И вам это нравится? – недоверчиво спросила Лиза, удивляясь на чуждые ей теперь нотки гордости в голосе Айше. Она забыла, что когда-то сама так говорила о своем муже, но эти долгие три – уже больше, чем три! – года одиночества так притупили это чувство, что она слушала Айше с неприязнью, причины которой не могла понять.

– А почему нет? – видимо, она привыкла к таким вопросам и отвечала так, словно ответы свои давно продумала и отрепетировала. – Я и сама такая – муж за порог, а я быстрей к компьютеру или за книжку. И на работе я допоздна бываю, так что… мы друг на друга не жалуемся.

– А если бы у вас были дети? – Лиза задала вопрос, прежде чем успела оценить всю его бестактность, но Айше, казалось, не обратила на нее никакого внимания.