Призраки балета

Конечно, экспертам можно было просто позвонить, но Кемаль хотел уберечь свою маленькую догадку от любой случайности – невнимания, чьего-нибудь отсутствия, чьей-нибудь ошибки или лени, он должен был сам увидеть те пакетики с мелким мусором, гордо именуемым вещественными доказательствами… к тому же зонт все равно надо было везти. Если повезет, то и на нем остались какие-нибудь следы, хотя… измирские ливни на руку преступникам.

Как это говорится – дождь смоет все следы? Вот именно: с зонта – почти наверняка. Так что убийца ничем не рисковал, схватив этот зонт… в принципе, он мог просто выбросить его, никому не подсовывая, но в том, что он его кому-то (интересно – кому, врет она, эта Лиза!) все-таки подсунул, наверняка была своя логика.

Понять бы еще какая.

Лиза позвонила в тот момент, когда он уже побывал в торговом центре, и увидел то, что хотел, в маленьком пакетике, и оставил зонт и пакетик недовольно морщившимся и ничего не обещавшим, однако знающим свое дело и готовым ради результата сделать что-то не по правилам и пожертвовать своим свободным временем – таким же одержимым, как он сам, людям в лаборатории.

То, что его догадка оказалась верной, и радовало, и огорчало. Было понятно, почему убийца унес зонт Пелин, но этим же объяснялось и то, почему зонт второй жертвы ему не понадобился. А если объяснение такое простое и логичное, то отсутствие зонта никак не может считаться одним из немногих различий, существовавших между двумя убийствами.

То есть, возможно, оба убийства действительно совершены одним человеком.

Только вот безумие его – под большим вопросом. Или оно распространяется только на перышки и женщин в гулких подъездах?

Лиза жила неподалеку от того места, где когда-то снимала квартиру Айше, а потом и он сам, он хорошо знал эти аккуратные зеленые тихие кварталы – здесь подъезды не похожи на мрачные пещеры, здесь лампочки автоматически включаются при вашем приближении, здесь соседи знают друг друга и всегда работает домофон.

– Проходите, – сказала Лиза и посмотрела на него странно счастливыми глазами, – вы меня извините, я бы, наверно, и дальше лгала, но меня Цветан заставил…

Кемаль сделал вид, что не удивился.

Вот, значит, в чем дело… но она же, кажется, замужем? И дети у нее… впрочем, он тут же понял, что замужество и дети не имеют к происходящему ни малейшего отношения: эти двое так смотрели или так старательно не смотрели друг на друга, так продуманно держались на расстоянии, так спокойно-сдержанно обращались друг к другу – и в то же время какое напряжение было между ними, какое уверенное взаимопонимание, какое скрытое притяжение… а может, это любовь?

Они не сели рядом, они говорили по очереди, дополняя и поправляя друг друга, в их взглядах и жестах не было ни фамильярности, ни намека на близость, но все равно было совершенно ясно, что они вместе, а если еще не вместе, то непременно должны быть вместе и очень скоро будут.

Так на одной виденной им репетиции партнер и партнерша танцевали каждый свое, даже не прикасаясь друг к другу, но все равно танец их создавал единое впечатление любви и гармонии, и когда они наконец соединились, то это было прекрасно, потому что необходимо и закономерно.

– Что ж, давайте вспоминать, – сказал Кемаль, выслушав их историю. Он не сомневался, что они говорят правду – не могли они сейчас лгать, нет, не с такими лицами, не с этим сложным танцем в душе, им сейчас не до этого, они хотят во всем разобраться не ради истины, а для того, чтобы их оставили в покое, им все равно, что где-то рядом с ними убийца, лишь бы им самим быть рядом. – Вы, наверно, уже пробовали?

– Конечно, – ответил пианист. – После убийства прошло десять дней, правильно? Лиза сказала, что зонт был у Пелин в тот вечер, – это точно?

– Думаю, да, – сказал Кемаль. – Я, конечно, постараюсь еще кое-кого разговорить, но тем не менее… можете считать, что это доказано. Она ушла из театра с этим зонтом.

– А зонт-то точно тот самый? Может, просто такой же? – музыкант был явно не глуп и задавал правильные вопросы.

– Это было бы почти невероятным совпадением, но я тоже об этом подумал. Так вот я узнал, что таких зонтов было всего десять – представляете, десять! На весь Измир! – он до сих пор не верил в такое везение: их могло быть сто, двести, сколько угодно, но ему повезло, и он видел в этом знак свыше. Десять зонтов – ерунда какая!

– Пробная партия или что-то в этом роде. Или, наоборот, остатки? Но главное, что девять из них куплены по кредитным карточкам, и у меня уже есть список купивших. Среди них и ваша Пелин. Только один зонт продан за наличные, и его выследить не удастся. Покупателей я, конечно, проверю… но вы сами-то верите в такие совпадения? Кстати, можете посмотреть: вам их имена что-нибудь говорят? – он подсунул список Цветану, в конце концов, зонт обнаружился у него, не может он не быть знаком с его владельцем.

– Ну, вот видите, – удовлетворенно сказал Кемаль, когда Цветан, перечитав имена раза по три, отрицательно качнул головой и вернул ему распечатку.