Призраки балета

– Сейчас это пройдет, – с понимающей улыбкой сказала Лиза, прокладывая дорогу в разноцветной шелестящей толпе и спускаясь по кривой лесенке вниз, в кафетерий. – Мне это напоминает, как, знаете, у Толстого описано… перед балом. Все уже собрались, тесно, жарко, шумно, неразбериха, а потом раз – и полонез! – на слове «раз» она выразительно взмахнула руками, словно взяв аккорд на невидимом пианино.

– Раньше балы почти всегда открывались полонезом, это танец такой, польский, – пояснила она, – ну и вот… как полонез заиграли, все сразу по парам выстраиваются, красота и порядок. Он такой очень торжественный танец, не быстрый, важный, наверно, поэтому с него и начинали, чтобы все вспомнили, где находятся… под него царь, как правило, выходил. В «Лебедином» им первый акт заканчивается, так что скоро услышите.

– Теперь понятно, почему вы с Айше друг другу понравились: она тоже вечно со всякими цитатами, с ней иногда говорить невозможно! – засмеялся Кемаль. – Вы с ней вообще чем-то похожи…

Он замялся.

Ему стало неприятно, что он позволил себе такое сравнение: как он мог сравнить кого-то, пусть умную и симпатичную женщину со своей Айше? Но главное, о чем ему совсем не хотелось думать, это заложенная в этом сравнении мысль об измене: если признать, что они похожи, то неужели его жена тоже способна безоглядно увлечься другим мужчиной? Он знал, что подобное уже случалось в ее жизни, но он надеялся, что с ним она спокойна и счастлива и что так будет всегда. А вдруг нет? Какой-нибудь интересный музыкант… нет, лучше не думать! С какой стати?! Только потому, что они так легко нашли общий язык, причем такой, на котором мало кто может поддерживать разговор? «Шекспир в промышленности»… что-то такое?

– Я хотела с вами поговорить, – нерешительно произнесла Лиза, – только мне за кулисы надо. Или куда-нибудь к сцене поближе. Мало ли что там возникнет, они меня искать примутся.

– Так давайте допьем чай и пойдем, куда вам нужно. А о чем вы?

– Я… сейчас я все объясню… – Лиза медлила, пока они не поднялись обратно по лестнице и не подошли к одной из боковых кулис.

Отсюда было видно все, что происходило на сцене: там был бал и танцевали что-то веселое, и нарядные девушки кокетничали с прекрасным принцем, и королева милостиво улыбалась, и шут подносил гостям кубки с вином… а у самого края сцены, в углу, стоял, как кукловод, серьезный и внимательный Гинтарас. Его свита: притихшая Нелли, насмешливо кривящий губы Роман, непроницаемый черноглазый Ринат – примостилась в первом ряду партера, готовая по первому призыву броситься к нему на помощь.

Однако помощь, судя по всему, пока не требовалась: все было гладко на этом балу, и если его невидимый распорядитель и устроитель и был чем-то недоволен, то держал это при себе, приберегая на потом, когда последует неизбежный «разбор полетов».

Шевкета не было видно, и хотя Кемаль был почти уверен, что наблюдать ему надо за совсем другим человеком, он почувствовал легкое беспокойство. Он так привык постоянно видеть главного хореографа, что его отсутствие бросалось в глаза больше, чем его высокая заметная фигура.

– Не высовывайтесь, – шепнула ему Лиза, когда он сделал попытку оглядеть зрительный зал. – Кого вы ищете?

– Никого, я нечаянно… так о чем вы хотели? Еще что-нибудь вспомнили? – разговаривать нужно было тихо, и некоторые слова совершенно заглушались то музыкой, то постукиванием пуантов. И невольно приходилось, ограничивая себя, выбирать слова, произнося только то, что действительно важно.

– Я должна вас попросить, – сказала Лиза, тоже уловившая эту особенность предстоящего объяснения и уже пожалевшая, что начала его в такое неудобное время: как, спрашивается, ей обойтись без лишних слов? – Не говорите, пожалуйста, никому обо мне и… Цветане, хорошо? Айше особенно. Она еще будет в мой театр приходить, и если она случайно…

– Она никому не скажет, не волнуйтесь, – ему стало неприятно, что она считает его жену способной на банальные сплетни.

– То есть вы ей уже рассказали? Не думала я, что полицейский… – Лиза смутилась и замолчала.

– Я не сказал ничего такого… только что вы с ним вместе обнаружили зонт. По-моему, вы совершенно напрасно переживаете: Айше нормальная женщина и…

– Вот именно! Нормальная турецкая женщина! Она мне очень нравится, и я не хочу, чтобы она обо мне плохо думала. К тому же, если в моем театре узнают…

– Лиза, успокойтесь, это абсолютно исключено. Айше не такая, можете быть спокойны, – при взгляде на нее Кемаль понял, что спокойной она не станет еще очень долго. Она может быть счастливой или несчастной, но спокойствия ей в ее положении, с этой смутой на душе ожидать не приходится. А где, кстати, ее герой, что-то его не видно? Кемаль снова высунулся было из-за кулисы, но Лиза укоризненно потянула его за рукав.

– Вы говорили, что тоже актриса? – он решил отвлечь ее пустым светским разговором.