Призраки Иеронима Босха

– Вы представляете себе последствия? – испугался первый. – Король наш – человек вспыльчивый. Как бы головы не полетели.

– В таком случае скажем ему правду, только не будем говорить, кто порвал цепочку.

– А кстати, кто ее порвал?

Тут они уставились на лесничего, а тот покраснел и ничего не сказал.

– Может, свалим на собаку?

– Тогда король убьет собаку.

– Нет, – сказали хором оба рыцаря и лесничий, – убивать собаку мы не позволим. Пусть он лучше убьет кого-нибудь из нас.

– Давайте просто отдадим ему шестерых детей и лебеденка, – предложила последняя из оставшихся при кавалькаде дам. Она благоразумно не стала теряться в чаще.

– В таком случае, вы ему это и скажете, – сказали рыцари. – Вам он голову рубить не станет.

Так и поступили.

Королева была вне себя от счастья, что детки ее нашлись и возвращены ко двору. Король счел, что шестерых детей довольно и поднимать шум из-за седьмого, оставшегося лебеденком, не обязательно. Были наняты шесть кормилиц и одна птичница.

2

Девочка и четверо старших братьев стали обычными принцессой и принцами, практиковали куртуазную жизнь, слушали стихи и романы, немножко влюблялись в ожидании хорошего брачного союза и, в общем, ничем особенным не отличались. Старший стал наследным принцем и повсюду ходил за королем – учился управлять государством.

Двое младших – вот кто по-настоящему интересен, Элиас и его братишка-лебеденок. Лебеденок вырос раньше, чем мальчик, и скоро превратился в прекрасного лебедя, и они повсюду ходили вместе. Герцогиня Клевская изнывала от зависти, но ничего поделать не могла, разве что собирать слухи и сплетни о королевской семье.

Тем временем принцы росли и все чаще случайно, во время охоты, вытаптывали поля, пожалованные ученым богословам за клевету на их матушку. Элиас в этих проделках не участвовал, они с братцем-лебедем бродили по окрестностям, вместе спали, вместе ели, Элиас учился владеть мечом, лебедь – летать высоко и сражаться с хищными птицами. Случалось лебедю шипеть, как змея, отгоняя от спящего Элиаса злых людей или злых зверей. Случалось и Элиасу с мечом в руке отбивать своего лебедя от чужих птиц и собак. Так, в возрасте семи лет он победил сразу пятерых гусей, а гуси эти были едва ли не с него самого ростом.

Свою золотую цепь с королевскими знаками Элиас носил на шее, а порванную цепь младшего братца обматывал вокруг руки.

Пятнадцать лет прошли как сон, потом еще пять лет, вот все принцы и выросли. Их сестра вышла замуж и покинула королевство. Двое братьев отправились странствовать, один уехал в Святую Землю, старший по-прежнему учился королевским искусствам, только Элиас и лебедь оставались как будто сами по себе, и их мать вздыхала:

– Будьте осторожны, детки, не попадитесь герцогине Клевской.

3

Дальше вот как рассказывают в Брабанте.

Юная герцогиня Брабантская осталась сиротой; мать ее, овдовев, ушла в монастырь и не хотела больше иметь никаких дел с земной жизнью, а все дела правления оставила на шестнадцатилетнюю дочь Беатрису. Герцогиня же понятия не имела, как ей управлять такой большой землей и как сладить с баронами, которые приходили к ней, трясли бородами, требовали того и этого, возмущались непонятно чем и очень ее донимали. Поэтому она краснела, убегала и в растерянности плакала, запершись в своей девичьей спальне. Никто не в силах был ее утешить. Кто приходил с добрыми советами или ласковым словом, в того летели подсвечники, обувь, браслеты – все, что под руку попадется.

Однако нужно же было что-то предпринять, и как можно быстрее. Брабант лежал как платок: любой, кто пожелает, мог наклониться и поднять его.

Решение, конечно же, тут могло быть только одно: срочно выдать герцогиню Брабантскую замуж. За кого? Ясное же дело – за человека достойного: знатного рода, сильного, такого, чтобы не боялся пролить кровь, и лучше чужую, чем свою.

Нашлось несколько подходящих баронов, но герцогиня противилась браку с ними изо всех сил. Все они оскорбляли своим грубым видом ее девичью невинность, все были немытые, какие-то плохо причесанные, стихов не знали, общество собак и лошадей было для них предпочтительным.

Наконец решено было уломать Беатрису, пустив в ход самый низкий обман: один из претендентов объявил, что герцогиня давно обещала ему руку и сердце, что сговор был еще при покойном герцоге, что есть тому живые свидетели и что лгать и опровергать все это – нехорошо и карается смертью, как и всякое клятвопреступление.

Герцогиня бледнела все больше и больше: этот претендент не нравился больше всех, он оказался самым грубым и самым безобразным. У него росла рыжая борода, глаза у него были треугольные, зеленого цвета, нос торчал, подбородок выступал, брови нависали кустами. Плечи и руки у него были огромные, ноги – кривые и мощные, и если бы он как следует напряг мышцы груди, то, наверное, порвал бы кожаные ремешки своего доспеха.

Вот это-то грохочущее чудище и объявило, что нежная герцогиня станет его женой.

Да никогда! Ни за что! Лучше умереть! Так объявила Беатриса, заливаясь слезами.