Призраки Иеронима Босха

Поначалу в братстве было лишь трое, но брат Сарториус предложил ввести в число членов брата Герретье и выдвинул такие обоснования: брат Герретье ненавидел всех людей, особенно живых, но хорошо разбирался в типах характеров и всегда мог с точностью до грана определить, в каких пропорциях и какие пороки составили особенность личности того или иного человека. Ведь если добродетель всегда едина и неделима, то пороки обладают множеством разновидностей и подвидов, и если добродетель сама по себе девственна и всегда равна самой себе, то пороки, подобно людям, вступают то в законные браки, то в случайные связи, подчас противоестественные, подобные союзам людей и мартышек, изображенных в запрещенной книге. Все эти разновидности и порожденные от их союзов подвиды и умел различать невооруженным глазом брат Герретье и запросто мог их классифицировать и разложить, так сказать, по коробкам. Он часами мог рассуждать об их свойствах и различиях. К примеру, незаконнорожденные дети похоти и зависти так же отличались от законнорожденных детей той же похоти и себялюбия, как бастарды герцога Нассау от его же кровного наследника, а противоестественные отпрыски чревоугодия и скупости не шли ни в какое сравнение с отвратительными, но гармоничными в своей омерзительности потомками гордости и жестокости.

Более того, брат Герретье даже брался составлять гербы для порочных людей (а это, собственно, все люди на свете), и на этих гербах он особым геральдическим способом отображал наиболее характерные пороки в их сочетании, а иногда и противопоставлении, и, таким образом, у него составилась особая книга, которую следовало бы убрать в сундук с запретным. Фактически для каждого из знатных горожан, а также и из духовного начальства, были им нарисованы подобного рода гербы. Брат Герретье сделал это просто ради интереса, а также для того, чтобы лучше изучить человеческую природу и передать свои познания другим братьям.

Он часами мог толковать эти изображения: вот жадная свинья, а вот осел ленивый, гневливый носорог бодает зайца, змея завистливо сплела петлю на шее волка, а волк скупой кусает обезьяну.

– Здесь волк символизирует лжепророка, – объяснял брат Герретье, – а леопард, запятнанный с головы до ног, изображает из себя представителя древнего рода, но все это обман, на что указывает ворон. Ворон – покровитель обманщиков. Ведь именно ворон обманул Ноя, сообщив ему, что воды потопа схлынули, хотя это было и не так.

– А почему Ной вообще доверился ворону? – спросил брат Ангелиус. – Ворон-то весь черный, а голубь – белый. Они совсем по-разному выглядят.

– Возможно, Ной этого не знал, – предположил брат Эберхардус. – Человек не может знать все.

– Когда Ной собирал животных в ковчег, он как бы заново выполнял работу Адама, – покачал головой брат Сарториус. – Адам изучал сотворенных Господом и давал всему живому имена, а Ной произвел инвентаризацию, подобно тому, как новый настоятель собора первым делом знакомится с наличествующим в ризнице скарбом и разделяет его на чистое и нечистое, а также на то, чему в ризнице вообще не место, то есть хлам.

– Таким образом, – сказал брат Герретье, – Ной должен был знать разницу между вороном и голубем. И то, что он ошибся, говорит не только о хитрости и предательстве ворона-обманщика, но и о том, что Ной был дурак. Потому что, как говорится, хочешь быть обманутым – получай. Ною хотелось, чтобы потоп скорее закончился, вот ворон этим и воспользовался. А глупость – один из самых страшных грехов, между прочим.

– Отсюда становится понятно, что и самые высокодуховные люди бывают подвержены обману, – заключил брат Ангелиус и посмотрел на красивый герб с хищными зверями с некоторой завистью.

На других гербах была свинья – иногда она обозначала развратных женщин, а иногда жадность, смотря по обстоятельствам. Развратных мужчин изображал бык, а еще бык был тупой. Кит, если глядеть сверху, мог означать остров спасения в океане бедствий, но если смотреть на него спереди, то можно было увидеть зияющую пасть ада, поэтому в толковании кита тоже следовало проявлять осторожность.

В любом случае познания брата Герретье в деле изучения порочности человеческой натуры были для братства Небесного Иерусалима Святого Иоанна Разбойного просто бесценны. Ведь именно с порочными людьми им предстояло иметь дело при путешествии в ад. Всех попавших туда по недоразумению праотцев вывел из ада еще Иисус, и остались там лишь те, кому в аду самое место.