Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

Матросы: 1) развитые, достаточно образованные, читающие газеты и книжки, знакомые и с нелегальной литературой и почитывающие ее при случае, таковы: телеграфисты, электрики, радиотелеграфисты, минеры, артиллеристы, машинисты и прочие спецы, комплектующиеся из бывших до службы телеграфистов, монтеров, шоферов и разных рабочих, таких мало, и из них выходят сознательные революционеры, которые, однако, серьезной пропаганды не ведут, 2) бунтари из разных матросских слоев, готовые каждую минуту примкнуть к любому выступлению, с целью скандала, драки, желания попьянствовать и «погулять», разбить кабаки, пограбить дома вообще, устроить погром с пожарами, разбитием публичных домов и прочие – этих значительная масса и, наконец, 3) «благонадежные» – младший комсостав: боцмана, фельдфебеля и унтер-офицеры, усердно несущие службу и малоразвитые матросы – большинство.

Во флоте циркулируют слухи о наших поражениях на фронте, придворных же кругах, Григории Распутине и «министерской чехарде», говорят, что если вслед за Варшавой падет Рига, то фронт неудержимо побежит, и тогда флот бросит корабли и восстанет. Что первыми будут убиты адмирал Вирен, Бутаков[132] и Стронский[133] и прочие изверги офицеры. Впоследствии оправдалось. Назревает что-то грозное. Впоследствии при Февральской революции первыми восстали сухопутные части, а флот присоединился потом.

Единственной, правда трудно осуществимой мерой в условиях настоящего момента является для оздоровления флота: разогнать почти весь командный состав флота, заменив его и выдвинув из матросской среды наиболее способных специалистов на командные должности, и только тогда можно быть спокойным за флот[134].

Внимательно выслушав меня, генерал Рузский поблагодарил за подробный и откровенный доклад и спросил, что я намерен делать в будущем. Я сказал, что, отправляясь во Псков, я получил телеграмму от начальника штаба командующего флотом, адмирала Григоровича, требующего моего прибытия в Гельсингфорс. На это генерал Рузский сказал: «Ну, если никуда не перейдете, приезжайте сюда, мы Вам найдем место». С этим я и уехал и по прибытии в Гельсингфорс, поступил в распоряжение командующего флотом в контрразведывательное отделение. Все вышеизложенное в части, касающейся обследования Аландских островов, десанта в Пернове и доклада генералу Рузскому, может быть подтверждено бывшим генералом Бонч-Бруевичем, ныне проживающим в Москве.

Выводы

Из обозрения всех дел, перечисленных в настоящем докладе, видно, что только два из числа их окончились принятием серьезных мер в отношении преступников, и притом происходивших из «низшей братии», что же касается остальных, то они не получили почти никакого движения, или даже вовсе были прекращены, так как касались или людей «из общества», или высокопоставленных шпионов и предателей, недосягаемых даже в военное время для штабов армий и фронта. Так делалась история и подготовлялась великая революция. Со времени прикомандирования к штабу командующего флотом я только числился по корпусу жандармов и формы уже не носил, а имел «штабную форму», т. е. фуражку с белым околышем и белыми выпушками или защитную, темно-зеленый мундир и кивер с султаном гвардейского образца и пальто с красными петлицами и белыми выпушками, прибор серебряный. Прикомандирован для получения содержания.

Часть 8 Кронштадт в империалистическую войну 1914–1917 годов. Краткий очерк о германском шпионаже в Кронштадте

Кому из старожилов Кронштадта, рабочих и служащих, не знакома была фигура высокого, представительного, красивого, пожилого блондина, всегда безукоризненно одетого, вежливого в обращении и всегда вращавшегося в кругах как самого главного командира, адмирала Вирена и его супруги, так и среди офицеров флота и армии? Словом, кто не знал директора газового завода в Кронштадте, бывшего германского подданного, Гильбиха[135]. А между тем многие ли знали, что этот самый, весьма корректный господин является одним из главных германских шпионов в России[136].

Газовый завод в Кронштадте находился у Петербургской пристани, за ее морским госпиталем и являлся одним из числа многих рассеянных по всей России заводов, принадлежавших акционерному обществу газовых заводов в России, правление коего находилось в Берлине [137]. Гильбих проживал в прекрасной обширной квартире при заводе и имел сына и двух дочерей, одна из коих была замужем за лейтенантом флота Фесенко[138]. Сын служил офицером сначала в пехотном полку в Кронштадте, а затем – в пограничной страже. Бывая постоянно на службе во всех учреждениях порта, посещая морское и артиллерийское собрания, принимая у себя обширный круг знакомых, Гильбих собирал нужные ему сведения о флоте и армейских частях, стоявших в Кронштадте. При поездках в Петербург, навещал германское консульство и 3–4 раза в год ездил сам в Берлин, где доставлял свои сведения германскому генеральному штабу.