Призраки на холме

Чем больше я думала о первой читке, тем больше убеждалась, что она прошла великолепно. Какая-то алхимия языка, музыки и таланта вынесла на поверхность нечто потаенное, почти первобытное в троих исполнителях. Даже во мне. Я вспомнила, как периодически читала за второстепенных персонажей – не так, как это делает режиссер или его помощник, когда кого-то подменяют, а как будто я действительно знала этих героев.

Меня переполнял бурный энтузиазм. Я взбежала по ступеням на веранду с тем же чувством, которое охватило меня, когда я впервые подъехала к Хилл-хаусу. Мне казалось, будто здесь мое место. Это было справедливо для всех нас, но особенно для меня. Наконец-то у меня все получалось. Получалась моя пьеса; требовалось лишь время и правильное место, чтобы вдохнуть в нее жизнь. Предупреждение Эвадны угасло у меня в памяти, и на смену ему пришли воспоминания об Аманде, Стиви и Нисе в гостиной, о том, как Стиви, наклонившись вперед, с улыбкой протягивал руку Аманде.

Твой милый Томасин с тобой, а значит, пришло время для озорства этим утром!

Я обо всем подумал, и от одного прикосновения наши тела станут повиноваться…

Я открыла тяжелую входную дверь. Конечно, нам еще рано уезжать. Мы все вернемся к работе.

Глава пятьдесят восьмая

– Стиви!

Стиви остановился, когда к нему подбежала охваченная ужасом Ниса. Он с тревогой заглянул ей за спину, но в коридоре никого не было.

– Что случилось?

– Я… я думала, ты…

Она схватила его за руку, посмотрела на нее и тут же, тихо вскрикнув, отпустила. Стиви ждал объяснения, но она лишь покачала головой.

– О боже, забудь, – наконец сказала она. – Просто… Я думала, ты рядом со мной, вот и все.

Он удивленно посмотрел на нее и пошел дальше. Впереди, в нескольких ярдах от них, в конце коридора, манила к себе слегка приоткрытая дверь. Она была больше, чем тайная дверка в его комнате, но вызывала то же ощущение предвкушения и трепетное чувство дежавю.

– Что это? – спросила Ниса. – Чердак?

– Нет, чердак там. – Он указал на потолок, а потом на верх дверного косяка. – Ух ты, только посмотри!

Стиви толкнул дверь ногой, чтобы до конца открыть ее. Из комнаты хлынул свет, озарив лица, вырезанные по обе стороны от двери, напоминавшие маски комедии и трагедии, только здесь оба лица широко улыбались безгубыми ртами. Время или игра теней исказили улыбки, превратив их в зловещие ухмылки.

– Господи, какие жуткие, – поразился Стиви, раскачиваясь на пятках. – Ты что-то подобное видела там, на панели? Если да, неудивительно, что ты психанула.

– Нет. Выглядело жутко, но как-то по-другому. – Словно в надежде избежать их взглядов, Ниса шагнула в комнату. Но сразу же остановилась и воскликнула, повернувшись к Стиви: – Чувствуешь?

Он последовал за ней, крепко сжав микрофон, после того как убедился, что запись включена.

– Обалдеть! Как будто в морозильник зашли.

– Но в самой комнате не так, правда? – Она помотала головой. – То есть тут тепло. Холодно только в дверном проеме.

Стиви согласился. В просторной комнате было не просто тепло, а даже жарко. Он закатал рукава и осмотрелся.

Комната простиралась почти по всей ширине дома, занимая большую часть этого конца второго этажа. Она была пустой, отчего казалась еще больше. Странно: кто-то ведь попытался, пусть и без особого успеха, обставить мебелью большинство остальных комнат в доме.

Взгляд Стиви зацепился за маленький предмет на полу у стены. Он подошел и присел на корточки, чтобы рассмотреть его. Мешанина из обломков черного пластика, проводов и кусочков плексигласа, обмотанных, как он вдруг понял, зажеванной пленкой из старой кассеты.

– Что это? – спросила Ниса, подходя к нему со спины.

– Старый «Уокман». Очень старый. – Он с любопытством подобрал обломки и повертел их в руках. – Чуть ли не из первого поколения плееров, которые проигрывали кассеты, а не диски.

– Правда? Можешь разобрать, что за пленка?

Стиви покачал головой.

– Нет. Просто мусор.

Он положил все обратно на пол и встал, оглядываясь. По верху стен тянулся бордюр с нарисованной на нем печальной чередой животных. Зебры, слоны, кролики, львы, тигры и крокодил. Рисунки расплылись и выцвели, а сами животные были нарисованы довольно грубо. Их вид погрузил Стиви в глубокую меланхолию, почти на грани ужаса.

Над бордюром в местах, где были вырваны балки, потолок покрывала паутина трещин.

– Здесь были другие комнаты, – проговорил Стиви. – По крайней мере еще одна. Стены снесли.

– Здесь так пусто. – В его безразмерном свитере Ниса выглядела, как огромная кукла из носка. – Казалось бы, стоило использовать это место как склад или что-то вроде того. Как думаешь, что здесь было?

Он разглядывал печальное шествие зверей.

– Комната ребенка.

– Спальня? – Ниса содрогнулась. – Больше похоже на тюрьму.

– Детская, – сказал Стиви. – В таких больших старых домах детей всегда селили отдельно, с нянями или гувернантками. Поэтому здесь так жарко – чтобы детям было тепло.