Призраки на холме

Она поймала меня на лжи. Эвадна подняла руку с кольцом, я вздрогнула, но тотчас поняла, что она протягивает ее мне, чтобы я получше рассмотрела. Я четко разглядела застывшую в янтаре точку. Это был не паук, а нечто, напоминавшее костлявый эмбрион с невероятно крошечными ребрами, обилием ног, лишним черепом. Меня затошнило.

«Она меня проверяет», – подумала я, хотя представить не могла, что и зачем тут можно проверять.

– Это… потрясающе, – пролепетала я.

Эвадна пожала плечами и, порывшись в кармане, выудила сигарету-самокрутку. Она зажгла ее, глубоко затянулась и выдохнула облако белого дыма. Не табака, не марихуаны, а, скорее, шалфея, но едкого и такого сильного, что у меня заслезились глаза. Затянувшись еще разок, она загасила кончик сигареты пальцами и убрала ее обратно в карман.

Меня начал пробирать мороз, но Эвадну в свитере он не беспокоил. Ветер приносил ароматы грядущего снега и железа. Она снова посмотрела на гадательный шар и спросила:

– Что вы, черт побери, здесь делаете, Холли Шервин?

– Репетируем пьесу, которую я написала. Я…

– Нет, что вы здесь делаете? – Она ткнула меня пальцем. – Прямо сейчас, около моего дома?

– Я… – Я попыталась придумать убедительную ложь, но женщина не сводила с меня глаз, и я поняла, что она разгадает любое вранье. – Те черные зайцы, – сказала я, – я видела их пару раз – здесь и в Хилл-хаусе. Сегодня утром, когда мы развели огонь в камине, один из них вывалился из трубы.

– Это было опасно. – Не знаю, зайца ли она имела в виду. – Разве Эйнсли не рассказывала, что произошло в детской?

– В детской? Нет. Вообще-то она нам ничего не рассказывала.

– Уезжайте, – резко сказала Эвадна. – Пока еще светло.

– Я не могу уехать. – Я покачала головой. – Мне не вернут деньги. Нам нужно репетировать – по договору я должна через месяц провести публичную читку. Простите, что побеспокоила, – сказала я и быстро зашагала назад в сторону дороги.

– Послушайте меня! – В голосе Эвадны прозвучало не столько предупреждение, сколько угроза. – Я тридцать семь лет работала с жертвами домашнего насилия. Они выбирают меньшее из двух зол, и меньшее из двух зол убивает их. Хилл-хаус как раз такой. Большинству людей хватает пары дней, чтобы это понять и убраться подобру-поздорову.

– Что бывает с теми, кто так не делает?

– Все уезжают, так или иначе.

– Откуда вы знаете?

Она облизнула губы. Между ее кривоватыми передними зубами застрял обрывок чего-то розового. Она смахнула его кончиком языка. Я отшатнулась, когда она перевела взгляд с меня на дорогу.

– Хилл-хаус… как он, по-вашему, выживает? – спросила она.

– Эйнсли говорила…

– Эйнсли почти никак его не поддерживает. Никто за ним не следит. Сейчас Хилл-хаус выглядит почти так же, как сто сорок лет назад, когда его только построили. Как думаете почему?

Я посмотрела в ее светлые глаза с маленькими, почти невидимыми зрачками.

– Наверняка она что-нибудь да делает, – выдавила я.

– Ничего. Каждый раз, пуская кого-то в дом, она играет с огнем. Думает, она сильнее.

«Сильнее кого?» – удивилась я, но вслух спросила:

– Вы поэтому живете здесь? Чтобы присматривать за Эйнсли?

– Я знаю Эйнсли всю жизнь. И Хилл-хаус тоже.

– Но если он так опасен, почему она его сдает? Разве вы с Мелиссой не можете помешать ей?

– Как думаете, что произойдет в таком случае? – Она направилась к трейлеру. – Это наименьшее из двух зол. Забудьте про деньги. Уезжайте прямо сейчас, – сказала она, оставив меня дрожать на холоде.

Глава пятьдесят шестая

«Приятный молодой человек этот Стиви», – подумала Аманда, когда он оставил ее одну в спальне. Легковозбудимый и, несомненно, требующий к себе много внимания, но весьма симпатичный. Между ним и Нисой явно что-то было, возможно, и по сей день не кончилось. Знала ли об этом Холли? Наверняка нет. Холли из тех, кто так умело обманывает себя, для нее это так же естественно, как улыбаться. Многие из театрального мира такие, особенно успешные люди.

Аманда присела на край кровати. Обычно ей нравились драмы, и она любила вносить в них свой вклад. Это оживляло обстановку.

Однако сейчас она решила, что хватит с нее Sturm und Drang[53]. Мало ей скатерти и пылающего кролика, так теперь остальные еще беспокоились о ее здоровье. Все у нее в порядке со здоровьем!

Только этого не хватало – чтобы еще кто-то считал ее слишком старой для работы. Ради всего святого, она только-только вошла в тот возраст, который покрывала страховка «Медикэр»! Полгода назад она ухватила небольшую роль в криминальном сериале – матери жертвы убийства. Ну ладно, бабушки. Сериал еще не вышел, но она видела первый рекламный ролик. Она появлялась всего на сорок семь секунд (она засекла время), но выглядела отлично. Гримеру даже пришлось приложить усилия, чтобы сделать ее старше.