Призраки ночи

Эти похоронные ритуалы начинались в самый момент смерти, так как считалось, что тело наиболее уязвимо и открыто для вторжения духов именно до захоронения. Тело непременно на несколько дней выставлялось на показ в комнате, где двери и окна были завешаны куманикой, которая предотвращала вторжение злых духов. Непременно выгонялись из этого помещения животные, в особенности кошки, которые могли быть проводниками этих духов. Считалось, что если кошка вспрыгнет на мертвеца, то он обязательно поднимется из могилы.

Этот страх перед злыми духами породил обычай бодрствовать около тела до тех пор, пока его не похоронят. Сидящий у гроба становился как бы сторожем беспомощного тела. В Ирландии подобное бдение превращалось в шумное действо. В России бдение около мертвого сопровождалось присутствием плакальщиц, которые участвовали и в церемонии отпевания и оставались рядом с гробом всю ночь, произнося нараспев псалмы как защиту против темных сил. Плакальщицы были уверены, что в эти ночные часы мертвый мог шевелиться в гробу, шурша своим саваном и царапая крышку гроба, пытаясь покинуть свою деревянную темницу. Известно даже, что русские крестьяне брали с собой в церковь петухов, чтобы не заснуть. Кроме того, если бы мертвец вдруг зашевелился, они могли ущипнуть птицу, чтобы та закукарекала и таким образом обманула мертвеца, посчитавшего, что наступил рассвет: вампиры были беспомощны при свете дня.

Особый ритуал существовал и при захоронении. Во многих странах особенно заботились о том, чтобы охранить живых от посяганий духов во время похорон. В России, например, плакальщицы, сопровождающие гроб, часто надевали маски, чтобы смерть не узнала их. Похоронная процессия покидала место захоронения извилистыми, окольными дорогами, чтобы мертвец, восставший из могилы, не смог бы найти своих прежних близких.

Все ритуальные подробности были тщательно разработаны в Греции, где человек мог быть приговорен к смерти просто гневным проклятием, что уже само по себе закрывало возможность праху мирно успокоиться. К тому же существовавшая там кровная месть между островными семьями приводила к вековой вражде и могла, считалось, вызвать из могилы мертвеца для ужасающей расправы с виновниками убийства. Страх перед убитыми, в сущности, приводил к тому, что греческие убийцы страшно увечили тела своих жертв — отрубали руки, ноги и засовывали их под мышку трупа или привязывали к груди веревками, чтобы восставшие из гроба мертвецы не могли двигаться или душить своих мучителей.

Многие похоронные ритуалы были предназначены не для того, чтобы уберечься от мертвеца, а наоборот, помогали уберечь мертвое тело от надругательств и облегчить путь останков человека в мир иной. Украшенное оливковыми ветвями и сопровождаемое толпами рыдающих плакальщиков тело опускали на его последнее ложе. Во время всего пути поливали дорогу из глиняных урн которые потом разбивали, чтобы живые не могли ими воспользоваться.

Саму могилу щедро снабжали одеждой и едой — медовыми пирогами и мисками с варенной пшеницей — чтобы обеспечить мертвеца в другой жизни. И, наконец, телу давали охранный амулет — в умолкнувший рот клали маленькую монетку. Это не был, как многие считают, знаменитый «обол Харона» или плата за перевоз души. Это была просто охранная ладанка, которая лишала демонических духов возможности проникать в мёртвое тело через рот и возвращать его в страшную ночную жизнь.

Защищённого таким образом мертвеца предавали земле на вечный отдых, и лилось на землю, укрывающую его, погребальное вино. Часто оставляли около могилы светильник — неугасаемый свет, который называли поэтому «незасыпающая лампа». И оставался этот свет здесь три года, пока, по поверьям, плоть не сгниёт и не превратится в безвредную пыль. Если в течении этих трёх лет не появляется вампир, семья выкапывала кости, обмывала их в вине и уже окончательно хоронила, возвращая навечно в подземную постель.

Тихое и мирное исчезновение во тьме — вот самое лучшее, что можно было желать умершему. Но бывало что тело оставалось почти нетленным. Раздутое, с лоснящейся кожей, цвета сажи, оно, хоть и похоже на захороненного здесь мертвеца, теперь стало собственностью сил зла. «Надутый как барабан, и чёрный, как тысяча лет», греческий вампир — вот кто это был теперь. Звали его вриколакс, что означает «барабанноподобный». Тело и впрямь гудело глухо и протяжно, если по нему ударить. Древние вриколасы были ужасны, но не всегда злодейски опасны. У них ещё не возникала потребность к крови. Дьявол не до конца заполнил мёртвое тело, и оно словно застыло на полпути от жизни к смерти. Поговаривали даже, что некоторые вриколаксы пытались проникнуть в свои прежние владения, чтобы починить башмаки детям, наколоть дров, принести воды из колодца или даже вспахать поле, которое без них оставшиеся в живых родные обработать были не в состоянии.