Призраки осени

Рэндж брел по колено в скрученной, оскалившейся, разломленной плоти. В кельях лежали вперемешку. Он не смог бы отделить послушников от врагов, даже имей рабочие руки. Сейчас он просто переставлял ноги и старался реже дышать. Вдох-выдох-выдох-выдох. И только ртом.

Люди пришли из долины.

Черные от зноя, высохшие от недоедания.

Ураганы, мятежи, засуха превратили фермеров в койотов.

Они знали, что где-то в горах прячется монастырь.

Святые братья как пить дать жируют нашими подаяниями. Казна святош всегда полна. Они покупают зерно и соль за бешеные деньги. Забрать! Нечего! Самим не хватает! Нет монеты – сгодится скотина. Не водится домашней твари – сгребем, что под руку ляжет, а остальное – огню! Хватит! Нечего! Зажрались!!!

Местные не единожды нападали на монастырь. Простых людей смущал Бог, собирающий под крыло калек и прячущий их в тайном горном ските.

Пары выстрелов поверх горячих голов обычно хватало, чтобы отвадить любопытных. Самые напористые сушили кости и дырявые котелки на дне пропасти.

В этот раз все пошло иначе.

Моррет предупредил паству.

Они ждали.

И все равно их застали врасплох.

Враги сумели незаметно одолеть путевую расщелину. Дозорные их прозевали. Рэндж не переставал удивляться слаженности и напору, с которым их пришли убивать. Не бунт – хладнокровная продуманная резня.

Пришельцы смогли пройти до колодца.

Там монастырь дал главное сражение. Десятки тел забили собой горловину единственного источника воды внутри горы. От криков трескался камень.

Ньютон ничего этого не видел.

Неспособных держать оружие выгнали на террасу над пропастью. Пояс Мэлдис. Узкая тропа, опоясывающая пик, в котором разросся и окреп монастырь Моррета. Последний оплот. Чужаки добрались бы сюда в последнюю очередь, рассеяв армию калек и уродов. Но они устояли.

Слепые, безрукие и дети сидели, сбившись в кучу, на ледяном ветру и до рези в ушах пытались отделить вой реки глубоко под ногами от кровавого хора внутри пещер. Когда остался один рокот стихии, Ньютон решился спуститься в кельи. Испуганное, убогое войско смотрело ему вслед и стонало от облегчения и ненависти.

Монастырь отходил страшно.

Людей на пути Ньютона не просто убили – растерзали! Нож искал в них ответа десятки раз. Кельи у пропасти – в них жили новички и первогодки – казались картинами палача. Серые стены клялись на крови, кричали свидетелями муки.

Ньютон шел, не сгибаясь. Ноги легко переступали тела.