Призраки Востока

– Да была у нас тут одна дочь рыбака, – ответил Отокиси. – А у нее любовник жил в нескольких ри отсюда. Так вот она повадилась плавать к нему по ночам, а утром приплывала обратно. Он фонарь зажигал обычно, чтобы она с пути не сбилась. А один раз то ли забыл, то ли ветром огонь задуло, ну, в общем, она потеряла дорогу и утонула… Эту историю все в Яидзу знают.

«Вот как, – подумал я. – Оказывается, на Дальнем Востоке была своя Геро. Интересно, а что бы сказали на Западе по поводу здешнего растяпы Леандра?»

III

Обычно на праздник Бон чередой идут шторма, поэтому утром я не удивился высокому прибою. И на протяжении всего дня он только набирал силу. К вечеру волны были просто замечательные, и я долго сидел на вершине дамбы, не в силах оторваться от набегающих пенных гребней.

Зрелище огромных валов, величественно и неторопливо накатывающихся на каменистый берег, завораживает. Иногда, перед тем как обрушиться на камни, по вершине вала словно проходит трещина, ее сопровождает звук, словно бьется стекло, а потом волна падает и теперь уже звук падения подобен глухому удару колокола. Каменная кладка подо мной при этом ощутимо вздрагивает…

Я подумал о великом русском полководце, уже покойном, – его армия, подобно морским валам, раз за разом бросалась на штурм, волна из стали за волной, волна грома за волной…

Ветра сегодня почти не было, но где-то там, в открытом море, бушевал жестокий шторм. Это видно было по тому, что волнение постоянно усиливалось. Непрестанное движение огромных масс воды подчиняется каким-то очень сложным законам. Кажется, что постоянно повторяется одна и та же картина, но на самом деле ни один вал не похож на другой. Никому не под силу дать полное подробное описание даже пяти минут морского прибоя. Никто никогда не видел в море две одинаковые волны.

Уверен, что каждый человек, наблюдая океанскую зыбь, испытывал глубокое серьезное чувство сосредоточенности. Даже животные – лошади или коровы – впадают в почти медитативную задумчивость на берегу моря: они стоят, смотрят и слушают так, словно эта вечная картина заставляет их забыть обо всем на свете.

В народе говорят: «Море живое, оно слышит тебя», то есть на берегу или в море никогда не говори о страхе перед ним. Стоит показать свой страх – и волны тут же станут выше и злее. Для меня это вполне естественно. Никогда, ни в море, ни на берегу, я не мог убедить себя в том, что передо мной бездушная стихия. Напротив, море всегда представлялось мне разумной и едва ли дружественно настроенной силой. Никакие разумные соображения здесь не помогают. Невозможно думать о море просто как об огромной массе воды. Преодолеть страх перед ним можно, если стоишь на каком-нибудь высоком месте, откуда огромные тяжелые волны кажутся обычной рябью на воде.

Но еще сильнее присутствие рядом с тобой огромного живого существа испытываешь ночью. Фосфорические огни вспыхивают и тлеют в прибое. На поверхности и в глубине словно перекатываются волны холодного пламени удивительно тонких цветовых оттенков. Нырни ночью в море, открой глаза в черно-синем мраке и смотри на странные переливы потоков света, сопровождающие каждое твое движение. Световые точки мигают, словно открываются и закрываются чьи-то глаза. В такие моменты начинает казаться, что ты окутан какой-то живой субстанцией, изменчивой и все же постоянной, словно оказался вдруг внутри огромного холодного призрака.

VI

Я долго не спал той ночью. Лежал и слушал громовые раскаты могучего прибоя. На фоне грохота разбивающихся валов проступал неумолчный рокот дальних бурунов, глухое бормотание, от которого подрагивали стены моего дома. Звуки напоминали дробный топот кавалерии, идущей в атаку, далекой орудийной перестрелки, стремительный прорыв неисчислимой вражеской армии, несущейся на приступ земли с востока.

В какой-то момент я понял, что думаю о том смутном ужасе, который мне пришлось испытать еще ребенком при первой встрече с морем. Я подумал, что и после, на других берегах других стран звук прибоя неизменно пробуждал во мне эти детские волнения. Впрочем, ничего удивительного, ведь родились они наверняка на тысячи веков раньше меня и пришли ко мне из памяти предков. Тут же во мне шевельнулась мысль о том, что шум моря – лишь одна из возможных причин человеческих опасений. Просто голос моря таит в себе множество человеческих страхов – звуки гигантской битвы, взрывы, рев древних чудовищ, треск и шипение огня, глухой шум землетрясений, протяжный грохот рушащихся зданий и более того – сливающийся в один вопль страдания хор предсмертных голосов бесчисленных людей, чья жизнь оборвалась среди морских хлябей. Самый кошмарный звук из всех, которые только можно представить, содержащий в себе все мыслимые страшные звуки ярости, разрушения и отчаяния!