Призыв - дело серьезное. Огонь моих крыльев

Ошалело наклоняюсь, чтобы подобрать альбомом. Подношу снимок к глазам. Мои родители на первом плане забирают все внимание. Красивая и романтичная пара похожая на героев дамских романов в лучшем их проявлении. Глаз не оторвать! Не удивительно, что остальных просто не замечаешь. Принимаюсь рассматривать гостей, которых неожиданно много на снимке, в поисках того, на что указал отец.

В основном незнакомые лица. Дамы в праздничных нарядах и с вычурными прическами, но всех уравняло отсутствие цвета на снимке. Их кавалеры тоже одеты нарядно. Те гости, что ближе, тоже улыбаются, зная, что попадут в кадр. Расположившиеся на заднем плане ведут себя иначе, не всегда понимая, что тоже окажутся запечатлены. И почти все совершают какое-то движение, повторяя его раз за разом.

На что же указал отец?

Может, на этого подозрительного мужчину, что косится в сторону. Но нет. Похоже, он всего-то выпивает лишний бокал тайком от жены. Залпом до дна, воровато оглядываясь на благоверную, и одновременно тянется за новым.

Или речь об этих кумушках, которые о чем-то шушукаются, едва не стукаясь кудрявыми по моде того времени головами.

Нет. Здесь явно что-то другое. Более важное. Я должна это сразу понять, когда увижу.

Наконец, замечаю ее — тетушку Марджери Кроу. Если бы не узнала ее раньше, то сейчас бы даже не поняла, что это она. Стоит у самого края снимка. Платье на ней очень скромное, хоть и сшито по фигуре. Сначала я даже путаю ее с прислугой и не обращаю внимания, пока она не поворачивается полностью. Взгляд, который тетя при этом бросает на новоиспеченных жениха и невесту преисполнен злобы и ненависти...

Не желая это признавать, вглядываюсь пристальнее, но лишь убеждаюсь в том, что мне не показалось. Не хотела бы я, чтобы на меня кто-нибудь так смотрел. И вдвойне обидно, что это мамина подруга. Пальцы подрагивают, когда высвобождаю снимок из креплений, чтобы проверить, что там на обороте.

Мои надежды оправдываются полностью. Там каллиграфическим почерком мамы выведено: «Ри и Хайд — самый счастливый день». А ниже перечисляются имена всех присутствующих на снимке слева направо. Последним указано — Марджери Маклюс...

— Но... как? —выходи, Алый Луч не соврал?

И вдруг все меняется. Внезапно я проваливаюсь в снимок, и в черно-белый безмолвный мир врываются звуки и краски. Музыка, смех, шелест платьев, запахи духов, пищи и выпивки. И я — бесплотный призрак, который неведомо как оказался среди всех этих людей, которые совсем не замечают постороннего наблюдателя.

— Хайд, я на минутку, — мама нежно улыбается отцу и принимается искать кого-то глазами.

Обнаружив, радостно спешит в том направлении. Хочу последовать за ней, но не могу двинуться с места. Так и стою рядом с отцом, наблюдая издалека несложную пантомиму. Мама приветствует молодую тетю Мардж объятиями, и протягивает бокал. Та принимает его, улыбается. Они салютуют и выпивают по глотку. Марджери смущенно говорит. Наверное, поздравляет? Снова короткие объятия, и подруги целуют воздух рядом со щеками друг друга. Со стороны все мило и душевно, но я так и не могу забыть тот полный затаенной злобы взгляд. Вопросительно поворачиваюсь к отцу, и тот мне кивает с грустной улыбкой, словно бы мои мысли для него открытая книга.

Картинка резко меняется. Очертания предметов и фигуры людей растворяются в воздухе, декорации сплетаются заново, и я снова в той же самой комнате, откуда началось мое неожиданное путешествие. Теперь здесь царит покой и порядок, все вещи и мебель на своих местах, а за столиком в углу рисует маленькая девочка с темными волосами, заплетенными в две аккуратные косички с яркими розовыми бантами.

Словно что-то почувствовав, она поднимает голову, и огромные на пол-лица глазищи смотрят прямо на меня. Так знакомо. Этот взгляд я каждый день вижу в зеркале...

Это же и есть я!

Девочка выбирается из-за стола, не замечая, как катятся и падают на пол цветные карандаши. Подбегает к двери и прислушивается. Затем возвращается и, схватив за хвост сидящего в кресле у окна фиолетового плюшевого дракона, бесцеремонно запускает им прямо на верхнюю полку шкафа. Ударяясь, он падает, и девочка повторяет процедуру трижды, пока не сбивает с верхней полки какую-то тетрадь.

Алый Гримуар! Он самый!

Негодница радостно хлопает в ладоши и, весело лопоча что-то невнятное, хватает ценность, принадлежащую матери. Вернувшись за стол, принимается листать, рассматривая картинки. Смеется и хлопает ладошкой по страницам, а затем вдруг бесцеремонно вырывает один лист и старательно что-то выводит на нем, зажав карандаш в кулаке.

Смотрю на нее, оторопев от собственной наглости. Кажется, кого-то мало пороли. Так обращаться с книгами! Ай-яй-яй!

Когда мне уже кажется, что ребенок один уже слишком долго, снизу доносятся тревожные звуки, и меня снова переносит. На этот раз попадаю в холл, где разворачивается совсем уж удивительная сцена: Риэлла Андери в окружении призванных элементалей,