Призыв (ЛП)

— Человека, убившего твоих родителей, самым гнусным образом оправдали! Едва ли можно назвать справедливым то, что ей дали выйти на свободу лишь из-за технических особенностей современной системы правосудия. — Он наклонил голову, в свете свечей блеснули зубы — смертельно острые клыки. — Еще скажи, что тебе абсолютно не понравилось наблюдать, как я отправляю ее душу в чистилище.

— Я теперь тоже убийца…

— Нет, малышка. Я видел настоящих убийц. Целую вечность карал их голыми руками и мечом. Ты невинна.

Он уже был совсем рядом, всего в нескольких ярдах от нее.

— Во всех смыслах.

Очередная скамья оторвалась, движимая тенями, от земли и, врезавшись в стену, разломилась ровно посередине.

— Но ненадолго.

Его чувственный тон вывел Гермиону из оцепенения. Она вскочила и, пошатнувшись, бросилась по проходу к возвышению с алтарем.

— За все надо платить, мисс Грейнджер. Я выполнил свою часть сделки, теперь твоя очередь.

Сердце словно бешеное колотилось в груди. Белое платье, в котором она была на ритуале Призыва, было перепачкано в крови убийцы ее родителей… Эта ночь казалась бесконечным кошмаром.

Из ее глаз лились слезы негодования, страха, безнадежности и потери.

— Я не знала, чем придется платить!

Его это ни капли не тронуло.

— Ты знала, что нужно принести кровавую жертву.

— И я порезала себе ладонь…

— Мне нужна другая кровь, малышка.

Она вздрогнула.

— Прекрати так меня называть.

К стене отлетела и разбилась последняя скамья. Из глаз святых на пол лилась кровь, растекалась по полу и стремилась к ней.

— Ладно… Гермиона.

Он остановился у подножия лестницы перед алтарным возвышением, глядя на ее дрожащую фигуру, его серые глаза словно светились изнутри.

— Что ты такое?

Он наблюдал, как она обогнула алтарь и уперлась в него руками, готовая в любой момент снова бежать.

— Я один из падших. Я тот, кто изгнан. Я забытый сын.

Он начал медленно подниматься по лестнице, тени вдоль стены бежали по полу и собирались за его спиной, соединяясь в огромные клубящиеся чернотой дымные крылья.

— Греки называли таких как я даймонами. Но ты можешь звать меня как угодно. Мне потребуется современное имя, когда ритуал будет закончен, и я освобожусь и снова смогу находиться среди смертных.

Он поднялся на алтарное возвышение, на которой она стояла; между ними был только алтарь со столешницей из грубой мраморной плиты.

Крылья словно реальные, состоящие из плоти и крови, двигались за его спиной, но Гермиона не могла отвести взгляд от совершенного, безупречного лица. Красота была самым ужасающим в его обличье: в сочетании со смертоносными способностями и естественной склонностью к насилию, красота делала его абсолютным хищником. И вот-вот он обрушится на все человечество.

Он положил свои большие руки на противоположную сторону алтаря, наклонился вперед. Но его лице было нетерпеливое ожидание. С похожим выражением на лице он убивал Амбридж. И именно в этот момент Гермиона поняла, что ей не вырваться из его когтей.

— Ты хоть представляешь, как долго я ждал, когда ведьма-девственница призовет меня из того древнего фолианта?

Огни свечей дико заплясали, прежде чем пламя яростно взметнулось вверх, словно вторя его голосу и словам.

— Но теперь все обрело смысл. — Он облизнул полные губы, в свете свечей сверкнули клыки. — Все это время я ждал тебя, Гермиона.

Она дрожала, сердце стучало как бешеное.

— Только ты одна могла освободить меня…

Больше не в силах вынести его голодного взгляда, она повернулась на каблуках и сделала безумный рывок, пытаясь оказаться на свободе.

Она обежала алтарь и попыталась спрыгнуть с возвышения у стены, но кровь уже плескалась у самой лестницы на алтарное возвышение, отгораживая ее, словно ров. Жидкость казалось живой и напоминала кислоту, и Гермиона боялась касаться ее. Она услышала его глубокий смешок за спиной. Он небрежно прислонился к алтарю, наблюдая за ней.

— У нас впереди целая ночь, Гермиона. Хотя я бы посоветовал тебе оставить эти бесплодные попытки сбежать и поберечь силы.

Он наклонил голову; выражение его лица стало серьезным, глаза потемнели.

— Обещаю, тебе понадобятся все твои силы, каждая их капля, как только ты окажешься подо мной.

Сердце заколотилось в груди.

К черту!

Она спрыгнула с возвышения и приземлилась в темно-красную лужу, забрызгав голые икры и промочив туфли.

Его смех эхом отразился от витражного стекла и пронесся впереди нее, пока она мчалась по главному проходу, не отводя взгляда от массивных дверей церкви.

Она не видела, как крылья за его спиной снова растворились, и тени заскользили вниз по его телу, по полу, дотягиваясь до нее, словно цепкие руки, отчаянно пытающиеся утащить ее в преисподнюю.

Она почувствовала как нечто горячее, бьющее током обернулось вокруг ее щиколотки, потянуло, и свалило ее с ног. Она рухнула головой вниз, но тени обвились вокруг ее груди и рук, словно темные ленты, останавливая ее всего в каком-то миллиметре от твердой земли.

Крик замер у нее в горле, уступив место судорожному вздоху: ее потянуло назад прямо по воздуху.