Призыв (ЛП)

Она провела руками по его бокам и потянула за нижний край, прерывая голодный поцелуй нежным хныканьем, заставившим его зрачки поглотить остатки серого. Он взял дело в свои руки и просто стащил рубашку через голову так грубо, что Гермиона услышала, как лопаются швы. Когда мускулистое пространство его груди появилось в поле зрения, она почувствовала, как все ее тело пульсирует.

Она вся горела, ее лихорадило, она была безумна в своей низменной жажде.

Что со мной?

Она провела дрожащей рукой по лицу, но он перехватил ее за запястье и отвел в сторону.

— Прекрати думать, просто чувствуй.

Она подчинилась приказу, ее разум полностью ускользнул от нее, оставив после себя лишь оболочку, сходящую с ума от желания и тлеющего жара, который, несомненно, испепелит их обоих.

Она ахнула, когда его руки скользнули под ее голые бедра и дернули ее, заставив проехаться спиной по поверхности алтаря; вокруг горла обвилась его ладонь и надавила, вынуждая откинуться на спину и пустым остекленевшим взглядом уставиться на расписную фреску на потолке.

Его пальцы соскользнули с ее шеи, медленно провели по ключице и между ложбинками грудей, вниз по впадинке живота. Раскрытая ладонь собственническим жестом накрыла ее плоский живот. Гермиона сглотнула, ей почудилось что-то зловещее вокруг. Ей было страшно поднять голову и посмотреть, но пребывать в неведении еще страшнее.

Она подняла голову, вглядываясь в свое обнаженное тело и встречаясь взглядом с Рагуилом. Он хищно, не предвещая ничего хорошего, ухмыльнулся и присел на корточки рядом с алтарем, лицо его оказалось на одном уровне с ее коленями.

Что он…

Прежде чем она успела закончить вопрос, он раздвинул ее колени свободной рукой и прижался лицом к нежным складкам. Она вздрогнула, смущенная, испуганная, но рука на животе надавила сильнее, прижимая к алтарю и легко удерживая на месте. Он закинул ее ногу на плечо и раздвинул их еще шире. Она закрыла лицо руками, подавленная, не в силах ничего сделать, только лежать неподвижно и принять все, что он…

— А-ах!

Ее выгнуло дугой так, что алтаря касались только лопатки и ягодицы, которые он пытался удержать на месте рукой. Ее глаза закатились назад: его умелый язык обвел ее нежные складки, а потом погрузиться в узкую щель, вкушая выделяемые ею соки. Ее тело было возбуждено, готово, жаждало совокупления.

— Ты такая сладкая на вкус, — промурлыкал он, его голос грохотал в самом ее нутре, отдавался дрожью по всему телу.

Гермиона открыла и закрыла рот, не в силах сдержать свои стоны и всхлипы: слишком интенсивными и сильными были ощущения. Она ерзала и вздрагивала от каждого движения его умелого языка, от каждого царапающего прикосновения его острых клыков.

— Такая отзывчивая.

До этого момента он кружил вокруг ее самого чувствительного комочка нервов, вырисовывая вокруг узоры языком, дразня ее. Но когда он прижался к клитору губами и втянул в рот, с силой посасывая и одновременно лаская влажным языком, Гермиону снова выгнуло над алтарем, она закричала, зажмурив глаза: перед ней словно взорвалась сверхновая.

Его рука с силой надавила ей на живот, усиливая удовольствие в десятки раз, пока она не распласталась по алтарю и не захлебнулась непонятными стонами, интенсивные новые для нее ощущения толкали куда-то за грань.

Когда сознание стало возвращаться к Гермионе, он уже не прижимался губами к ее клитору. Она, тяжело дыша и хватая ртом воздух, медленно опустилась обратно на холодный мрамор алтаря; казалось, ее еще потряхивало, каждую клеточку тела, каждый нерв словно коротило. Она моргнула, глядя в потолок, часто дыша и медленно соображая. А затем его широкий язык скользнул по ее лону, поднимая ее сверхчувствительный клитор вверх, пока она не начала непрерывно подаваться ему навстречу, не в силах контролировать естественную реакцию своего тела.

Он засмеялся низко и глубоко, его рот завис над ее бедром, свободная рука начала двигаться: большой палец легко скользнул внутрь нее, загнулся вверх, массируя ее сжимающиеся стенки. Он добавил второй палец и встретил еще большое сопротивление. Она ахнула.

— Такая тугая, — прорычал он, и голос его звучал поистине инфернально. — Уже представляю, как ты будешь сжимать в себе мой член.

Его слова вызвали новую волну страха, но прежде, чем она смогла полностью осознать это, она почувствовала на внутренней стороне бедра острую боль, заставившую резко дернуться.

Она с удивлением и ужасом наблюдала, как он ласкал ее пальцами, одновременно отпивая из ее бедра. Кровь стекала по его нижней губе, оставляя алую полосу на ее бледной коже.

Внезапно ее ногу окатило жаром, который все поднимался и поднимался, проникая в самое ее нутро, заставляя мышцы сокращаться и сжимать его пальцы, как тиски. Не в силах справиться с потоком эндорфинов, разум капитулировал.

Ее глаза закатились во второй раз, тело извивалось от жара.

Он с довольным рычанием оторвался от бедра, упиваясь вкусом крови.

— Бедренная артерия — моя любимая. По крайней мере, у девственниц. Хотел насладиться твоим вкусом, пока еще ты можешь так себя называть.