Про что щебетала ласточка Проба "Б" (СИ)

Старикъ шелъ впереди всхъ, съ ружьемъ на плеч, ровнымъ широкимъ охотничьимъ шагомъ, такъ что вс остальные, въ томъ числ и Класъ Пребровъ, братъ Іохена, съ трудомъ поспвали за нимъ. Раза два онъ останавливался; онъ невидимому разсматривалъ почву, но всякій разъ это продолжалось не больше минуты. Потомъ онъ снова продолжалъ шагать въ туман. Вс шли за нимъ, не колеблясь; всякій зналъ, что можно идти спокойно, когда впереди идетъ кузенъ Бослафъ. По вотъ почва стала длаться все тверже и тверже, они пришли какъ разъ къ тому мсту, откуда часъ тому назадъ вышли. Кузенъ Бослафъ подозвалъ къ себ Готтгольда.

-- Когда? спросилъ Готтгольдъ.

-- Еще сегодня ночью, повторомъ часу; собаки лаяли, я узналъ объ этомъ всего три часа тому назадъ.

-- И у васъ еще есть надежда?

Старикъ уставилъ глаза въ туманъ.

-- Мы не нашли ее, сказалъ онъ,-- такъ стало быть и другіе могли ее не найти; поэтому еще есть надежда, хотя весьма сомнительно, чтобы въ такую темную ночь она могла далеко уйдти съ ребенкомъ.

-- Съ ребенкомъ! воскликнулъ Готтгольдъ,-- съ Гретхенъ! тогда все хорошо; она никогда не покусится на жизнь ребенка!

-- На жизнь! сказалъ старикъ,-- на жизнь! есть зло, страшне смерти.

Готтгольдъ содрогнулся. Она не хотла разстаться съ ребенкомъ; она все переносила ради ребенка, думала, что въ силахъ все перенести. Но страданія перешли мру -- она должна была сбросить эту тяжесть. Что же будетъ съ Гретхенъ? есть зло хуже смерти.

XXVII.

Они быстро приближались къ дому. Старикъ Бослафъ шелъ впереди всхъ -- широкими, ровными шагами; глаза его то потуплялись, то пристально вглядывались въ сумерки. Онъ не говорилъ ни слова, а Готтгольдъ не спрашивалъ. Но онъ зналъ, прежде чмъ они дошли до дому,-- изъ разныхъ отрывочныхъ замчаній шедшихъ съ ними людей,-- что, какъ только передъ полуднемъ распространился въ дворн слухъ, будто барыня съ ребенкомъ пропала -- съ утра, а то пожалуй еще и со вчерашняго вечера,-- тотчасъ же стали говорить, что она что нибудь надъ собой сдлала. Нельзя было сказать, кто первый высказалъ эту мысль: она явилась какъ-то у всхъ вдругъ. Побжали за кузеномъ Бослафомъ. Кузенъ Бослафъ немедленно явился -- съ своимъ старымъ служакой, ружьемъ, на плеч -- и распредлилъ людей: управляющій Мёллеръ долженъ былъ идти полями въ лсъ, что у морскаго берега; кузнецъ Пребровъ, за которымъ также послали, пойдетъ съ другими людьми вверхъ по пустоши къ горнымъ укрпленіямъ; самъ же кузенъ Бослафъ спустится съ остальными людьми по пустоши къ болоту; по окончаніи розысковъ, вс должны опять сойтись на двор. Два часа тому назадъ -- когда они были еще тамъ внизу на болот, только тогда еще не было такого сильнаго тумана,-- они видли, какъ господинъ Брандовъ халъ домой, а потомъ опять ухалъ куда-то. Да и хорошо, что онъ такъ сдлалъ, ибо вс они поршили, что убійц не выйти живому изъ дому; еще объ Генрих Шел нечего тужить -- онъ былъ такой же дурной человкъ какъ и Брандовъ, но барыню-то съ ребенкомъ -- это уже изъ рукъ вонъ; впрочемъ, вдь всегда вс и говорили, что рано ли поздно ли, а ужь непремнно кончится этимъ.

Вс они говорили такъ, а между тмъ допустили до этого! Но разв они могли помшать?! а онъ? Готтгольду казалось, что сердце его разорвется- отъ гнва и горя.

Они вошли на дворъ, почти въ одно время съ обими другими партіями. И т тщательно обыскали условленныя мста, но ничего не нашли, ни малйшаго слда. Что же еще оставалось длать?

Многаго, во всякомъ случа, предпринять было нельзя. Хотя туманъ и разсялся, но на дворъ быстро темнло; черезъ полчаса, самое большое черезъ часъ, должна была наступить тьма. Притомъ же видно было, что люди устали до изнеможенія, пробывъ цлыя день на ногахъ, лазая по колючимъ кустарникамъ и но оврагамъ въ лсу и завязая въ болот; но несмотря на это, они готовы были обыскать еще лсъ но далицкой дорог, какъ только по полдничаютъ,-- кузенъ Босланъ распорядился, чтобы полдникъ былъ на двор. Кузенъ Бослафъ ничего не лъ; скрестивъ р.уки, стоялъ онъ, прислонясь къ одной изъ двухъ старыхъ липъ,-- и терпливо ждалъ, когда люди надятся, и снова будутъ готовы помочь ему отыскивать его правнучку, послднюю отрасль его рода, на дн рухляковой копи, въ глубин лсныхъ овраговъ, везд куда бы она ни скрылась, чтобы умереть съ своимъ ребенкомъ.

Готтгольдъ вошелъ въ домъ, ему хотлось отыскать Мину, добрую, совсмъ еще молоденькую двушку; онъ видалъ иногда, какъ она играла съ Гретхенъ,-- нему казалось, что она была предана Цециліи. Нельзя ли отъ нея узнать что нибудь, что бы навело на какую нибудь мысль? Онъ отыскалъ двочку въ кухн, гд она, съ заплаканными глазами, помогала приготовлять людямъ бутерброты. Завидвъ Готтгольда, она съ радостнымъ крикомъ выронила изъ рукъ ножикъ и побжала къ нему на встрчу. Готтгольдъ попросилъ ее выйти съ нимъ на минуту.