Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Оказавшись на улице, друзья с удивлением отметили, что людской поток в торговых рядах заметно поредел, а часы показывают предвечернее время.

– По норам? – предложил Швец. – Или идеи есть?

– Нет. Я в театр иду. С Ланой.

Призрак участливо приложил ладонь к голове напарника.

– Вроде бы горячки нет… С чего вдруг? Соблазнить решил? Смотри, в бабах не запутайся…

Пожелание отозвалось зудом между Серёгиными лопатками.

– Типун тебе на язык! Получилось так. Я ляпнул ради хохмы, а она согласилась.

– Даже не знаю, кто тупее… Вор-гастарбайтер или ты… Театр – это ведь шаг в сторону Дворца Бракосочетаний и погибших свобод.

Не в силах терпеть льющийся из Антона сарказм, Иванов развернулся и пошёл к выходу с рынка.

***

У ворот букинстки инспектор стоял ровно в 16.30, согласно полученным в сообщении инструкциям. Театр ждал их к семи. Остающиеся два с половиной часа, согласно всё тому же сообщению, предлагалось потратить на дорогу, вечерние пробки и оставить немножечко про запас.

Выглядел он стильно: костюм, белоснежная, накрахмаленная кицунэ сорочка с идеально отглаженным воротником, чёрные «выходные» туфли, непривычно жмущие ноги после удобных и растоптанных ботинок, бабочка. Самоощущение примерно посредине между женихом и прокатным фраком. Ни сесть лишний раз, ни встать.

Некстати вспомнилось как-то виденная по телевизору передача о певцах старой, советской школы, имевших обыкновение никогда не садиться в концертном костюме для сохранения остроты стрелок на брюках и отсутствия лишних складок.

Вот ведь выдержка у людей!

Сергей, пока ехал на заднем сиденье такси, держался прямо, точно палку проглотил, и старался не откидываться на спинку, уцепившись за ручку над дверью.

Позвоночник задубел от относительно долгой поездки, водитель постоянно, с опаской, посматривал в зеркало заднего вида на чудного пассажира. И было отчего. Выглядел перенапряжённый парень в костюме нервно, будто ежесекундно хотел вскочить с места, наплевав на крышу автомобиля над головой.

Так и катили: инспектор – мечтая не измять костюм, водитель – ёрзая от странного клиента за спиной…

– Входи, – пригласила Лана, отпирая проход в воротах. – Я почти готова.

***

… Выглядела она восхитительно. Тонкое вечернее платье с глубоким вырезом, жемчужные бусы и в тон им серьги, лёгкие туфельки, меховое болеро на плечах. На голове – причёска в стиле «очаровательный бардак».

Косметика почти отсутствует, лишь тонкие штришки, нанесённые умелой рукой, подчёркивают обводы глаз да контуры губ. Ни грамма перебора. Всё выверенно, отшлифовано, продуманно до мелочей.

– Не замёрзнешь? – с усилием отрываясь от бесстыжего разглядывания Ланы, спросил о главном инспектор. – Отопительный сезон ещё толком не начался, в театре наверняка прохладно. И это, – вспомнил он про приличия, – прекрасно выглядишь.

Женщина забавно наморщила нос, состроила горестную мину.

– Придётся потерпеть. Колготки с начёсом в этом году не в тренде. А жаль. На что не пойдёшь ради искусства…

Про «парад тщеславия» букинистка и не подумала припоминать, заканчивая сборы с видом богини, снисходительно согласившейся украсить собственным величеством грешный мир.

Прогулявшись по холлу и давая рассмотреть наряд получше, она вскинулась; стремительно, создавая эхо каблучками в просторнейшем помещении, почти подбежала к парню и испытующе, с пристрастием осмотрела его с ног до головы.

– Красавчик. В меру мужественен, в меру необуздан, в меру растрёпан. Положительно, я произведу фурор с таким кавалером.

Чувствуя себя гоферовой змеёй в террариуме, на которую пришли посмотреть всем классом, Иванов смутился. Никогда не любил подобных суждений. С тех самых пор, как маленьким рассказывал взрослым стишки, стоя на табурете, а они его беззастенчиво обсуждали в стиле: «Как он вырос!» и «В школу скоро пойдёте?».

Беседа, разумеется, велась с родителями и мама с папой, гордясь отпрыском, пространно и подробно отвечали, отворачиваясь к спрашивающим. А будущий инспектор сбивался с ритма и, детским чутьём понимая, что сам стишок никому не интересен, продолжал дочитывать торопливо, без выражения, мечтая убежать к игрушкам или приятелям во двор.

Наивные четверостишия для подготовительной группы детского сада казались невообразимо долгими, пресыщенными ненужными рифмами, созданными исключительно для мучений ребятни.

– Попробуем, – осторожно согласился Серёга, вальяжным жестом трогая бабочку.

– Сделаем, – поправила букинистка, фривольно подмигивая. – Машину отпусти. Я отказываюсь ехать на бюджетной колымаге. Желаю помпы, пафоса и преклонения. Я VIP заказала, скоро прибудет.

Пришлось топать на улицу, рассчитываться с таксистом.

Едва покрытый рекламой автомобиль отъехал, его место заняло роскошное, чёрное AUDI с роботоподобным водителем в костюме, заставившим инспектора почувствовать укол неполноценности. Дорого смотрелся дядька, богато. Без микроскопа видно – данная форма одежды его вторая кожа, не то что у прочих, напяливших пиджак со штанами по случаю и пребывающих от вынужденного официоза не в своей тарелке.