Про тех, кто в пути

…- Я лет семь у немецких, значить, колонистов работал. - дед Никодим сноровисто шлёпам больших карасей с боку на бок. - Эх, мучицы ба… Семь, значить, лет. И уж немца, значить, с нашим ни в жись не спутаю. Особенно ковда услышу, как он говорить. Да я плохо слышу, я и правда глуховат…

Мартин следил за дедом, разинув рот. Старик бил в котелок8 так здорово, что просто непонятно было, кого и зачем он надувает. Караси пахли обалденно.

Толька куда-то отлучился и отсутсвовал уже довольно долго. А дед разглагольствовал по-немецки с такой лёгкостью, как будто это был его родной язык. Нет, эти русские - оччень непростой народ…

- Да! - дед словно бы окаменел. - Чё спомнил-то, малой! Я тебе тут вещу дать хотел… - он порылся в кармане неопределённой формы и размера штанов и извлёк странноватую металлическую бляшку. Она тяжело оттянула ладонь протянувшего руку Мартина… Восмиугольная серая звезда с чёрной воронёной стрелкой.

- Спасибо, но это зачем? - Мартин с любопытством разглядывал странноватую вещичку.

- Чаво? - осведомился дед.

- Ну, вот, - Мартин продемонстрировал бляшку.

- Это чаво та? - изумился дед. - Старая вешш… Нашёл иде?

Мартину захотелось придушить деда на месте. Но тот вовремя отвернулся со словами:

- Ну нашёл - и ладно… А я чего хотел-то сказать… - снова зашкворчали караси. - В старое время люди много чаво знали. И куда не нать соваться - не совались… да. Был в этих местах князь. Совсем в старое, надо быть, время… В давнее… Масла вот тоже нету, на воде жарить - морока одна…

- И что князь? - Мартин сидел, как на иголках.

- Князь? - дед шлёпнул карася на глиняную тарелку. - Какой?

- Вы сказали - князь тут был, - Мартин глубоко вздохнул.

- Дышишь ты тяжко, - сочувственно сказал дед. - Бабка моя покойница травки знала всяки, она б тебе подмогнула… Был князь? Да откуда ж я знаю… Может, и был. Караси готовы вот. Второй-то где, тож шустрый?

- Я тут, - Толька возник на пороге, сел рядом. - Ну что?

- Я его убью, - процедил Мартин углом губ.

- Я и сам скоро помру, - заметил дед, - чего пули тратить… Вот днями тоже приходил. Как его… тьфу ты, господи… полицейский. Говорит - аусвайс выправляй, дед, а то капут сделаем, старый леший. Ну, погрозил и пошёл. И дорогой-то делся куда-то, посечас ищут. А куда тут деться - небось, к лешему и забрёл…

Так вот тот князь шибко смелый был и умный. А може, считал себя так. Числил. Да… Вы карасей ешьте, ешьте… И вызнал князь про дырки такие, скрозь которые можно в иные миры добраться. Уж чего он там себе думал - я не знаю. Но только он тех дырок наотворял - ужасть! И полезло через них всякое…

Князь-то, - дед укоризненно-осуждающе покачал головой, - думал сглупа, что они - эти, значить - ему служить будут. По первости и служили. А потом, как взялись сами собой руководствовать! Князь-то первым и сгинул. Уж как там дальше было - а хороши караси!

Толька тихо застонал.

- Болит чаво тоже? - участливо спросил дед. - Глядю - оба вы больные… Эх, нет моей бабки… Ну, а как сгинул - тут эти-то и вовсе распоясались, сёлами людей уволакивали. Но всё ж нашлась на них управа. Загнали их вобрат. И запечатали, вроде как. А только они-то помнят, - дед погрозил пальцем, - помнят, что тут ход был. И только и ждут, чтоб, значитца, кто им дорогу открыл… Воды-то натаскали?

9

Отцовский «мессер» был похож с хвоста на шумовку. Дырок оказалось не меньше тридцати, сквозь хвост красиво светили последние лучи закатного солнца. Механик отца - Мартин никак не мог запомнить его имя - посвистывая, рисовал на фюзеляже ровненький красивый крест - вдобавок к тем ста с лишним, которые его уже украшали.

Отец сидел на краю аэродрома, широко расставив ноги. В левой руке он сжимал фуражку. Голова была запрокинута, глаза закрыты. Волосы шевелил ветер.

- Пап! - с коротким криком Мартин врезался в него.

- Тише, - полковник Киршхофф усадил сына рядом, прижал к себе, не спрашивая, как тот пробрался на полосу.

- Поздравляю, - сказал кто-то, Мартин смутно помнил этого офицера из штаба аэродрома. - Пе-29 - это не шутка.

- Какие уж тут шутки, - полковник открыл глаза. - Где Юлли? Что с моим ведомым?

- Солдаты видели, как он упал в районе… - офицер назвал какое-то слово. - Я соболезную.

- Чёртов дурак, - прошептал полковник Киршхофф, отстраняя сына. - Чёртов глупый мальчишка… Я же кричал ему… я кричал ему… проклятый кретин, чему их только учили… Что он упал, я видел сам! - неожиданно крикнул он. - Что с ним?!

- Полагаю, он мёртв, - слегка удивлённо ответил офицер.

- Да. Конечно, - полковник оперся на сына. - Помоги мне встать… - и вдруг пошатнулся.

- Папа!!! - закричал Мартин, стараясь удержать отца. - Помогите! Папа!..

…Мартин пересел на кровать отца только после того, как вышел последний из офицеров. Полковник Киршхофф улыбнулся.

- Ничего страшного, - сказал он и взъерошил волосы сына. - Мякоть, я и почувствовал-то только когда вылез из машины… Скоро опять буду на ногах… Ну, ты что? - Мартин прижался щекой к плечу отца.

- Ты сбил их? - спросил мальчик тихонько. - Как? - он заглянул отцу в глаза.

Полковник Киршхофф покривился: