Про тех, кто в пути

Теперь уже я позволил себе усмехнуться - держа эту штучку на ладони и глядя Торговцу прямо в глаза. Знаем. Читали эту чушь. Вслух желаешь одного, думаешь о другом, на самом деле хочешь третьего… Психологическая заумь. Моё желание просто и ясно.

- Ну-ну, - Торговец явно понял мою усмешку. - Я вижу, что ты дума-ешь, мальчик. «Я сильный, я хорошо знаю себя, у меня всё получится!» Давай. Действуй. Едва ли я увижу тебя ещё раз. Едва ли тебя вообще хоть кто-то увидит после того, как ты уйдёшь.

- Не вам судить, - для самого себя неожиданно резко ответил я. - Если вы не человек - то не вам.

Торговец пренебрежительно отмахнулся. А следующее, что я понял - отправляться придётся мне. Именно мне. И только мне.

- А ты, как думал? - ласково ответил Торговец на мои мысли…

…Мы с Лидкой сидели на лавочке. У меня в руке была бляшка, перепачканная растаявшим мороженым.

3

Дед и герр Киршхофф попали в больницу одновременно. Никто толком не знал, что случилось. Они, наверное, вообще погибли бы, если бы не Колька.

Это - что бы там ни было - произошло примерно в то время, когда мы с Лидкой гостили у Торговца. Колян пробегал примерно теми самыми местами, где я в первый раз обнаружил магазин Торговца. И увидел около кустов в самом её конце - почти там, где начиналась зона аэродрома - два человеческих тела.

Как я понимаю, большинство жителей этого города прошли бы мимо, ускорив шаг. Но Колян, хоть и с опаской, побежал туда и обнаружил наших стариков. Они лежали без сознания.

Оставить их Колян не мог, уйти - тоже, что делать - не знал, поэтому начал пронзительно орать. И снова счастье - на его крики отозвался Петька. Примчался с какой-то дубиной и ножом - спасать… Пока тот дежурил возле стариков, Колька пулей понёсся в больницу…

…- Ничего не могу сказать, - покачал головой пожилой врач. - Они оба в коме, причины которой непонятны… - он потёр нос и спросил: - Ты говоришь, один из них немецкий турист, а второй - Герой Советского Союза? У него есть родственники?

- Да я, я родственник!!! - заорал я. - Внук!

- Внук? - врач смерил меня взглядом. - Ты отдыхаешь тут, что ли? - я кивнул, а он прошептал что-то вроде: «Совсем люди с ума посходили…», а вслух сказал: - Вот что, мальчик. Дай телеграмму родителям и быстро уезжай. Помочь тут ничем нельзя… вернее, мы сделаем всё возможное, но от тебя это не зависит, и нечего тебе тут торчать…

- Да… ага, ладно… - я потихоньку пятился, и это было глупо. Врач посмотрел на меня, как-то грустно улыбнулся и повысил голос:

- Держите его!

Краем глаза я увидел, что сзади подходят два охранника - крепкие мужички. Очевидно, врач и в самом деле желал мне добра. Скорее всего, хотел, чтобы они проводили меня домой, а оттуда - на остановку. Но это менее всего входило в мои планы.

- Извините, - сказал я.

И с разбегу выскочил в открытое окно.

Как и во многих таких вот городках, больница в Любичах располагалась в старинном здании, и первый этаж был фактически вторым. Я не знал, куда прыгаю, но приземлился удачно.

Прыжком взял невысокий заборчик, успел увидеть, как следом за мной шарахнулись ждавшие в тени скверика ребята и полетел по улице, хотя за мной вроде бы никто не гнался…

…- Не бывает так, чтобы сразу у обоих какая-то кома, - Лидка, сидя на корточках, рылась в чём-то вроде маленького подвальчика.

Мальчишки стояли возле забранных решётками окон, держа в руках оружие. У Тона и Кольки это были самострелы, у Петьки - обрез и пистолет ТТ.

- Это всё аэродром. Первый ход за ним…

Я кивнул. Кто бы сомневался, что это аэродром. Мы и сами сейчас находились на аэродроме.

Ребята догнали меня аж возле речки. Коротко посовещавшись, мы все вместе решили, что мне домой к деду сейчас идти не стоит. И уж, тем более, не надо давать никуда телеграмму. Колька отправился за моими вещами с Петькой, а мы втроём пошли на то место, где жарили шашлык.

Место было завалено ровным слоем дохлых мышей-полёвок. Впечатление такое, что они сюда приходили и тут кончали самоубийством. Зрелище было не столько отвратительное, сколько тягостное. Я думал, у Лидки будет истерика, но она только скривилась и сказала:

- Блинннн… - так, словно у неё болел зуб.

Мы так и стояли около этого мышиного кладбища, стараясь на него не глядеть, прислушивались и довели себя ожиданием неприятностей до того, что едва не набросились на появившихся ребят. Петька присвистнул, а Колька вдруг побледнел, уронил мой рюкзак и сказал:

- Вот так вот… когда перед тем, как на нас тогда… мы тоже нашли, только там было много-много-много воробьёв…

- Беги домой, - неожиданно ласково сказал Петька, беря его за плечо. - Бабуле и деду скажешь… - но Колька замотал головой и стиснул кулаки. Подышал и сказал:

- Пошли скорей лучше. Сейчас ещё можно пройти. А без меня вы заблудитесь… пропадёте.

И мы пошли… Но теперь аэродром был не тот, что раньше, когда я тут блуждал. Тогда была просто тревога. Теперь… Ну, я не знаю, как объяснить. Мы словно бы проталкивались через какую-то бесконечную кишку - она сокращалась злобными судорогами, стараясь раздавить нас или вытолкнуть прочь.