Про железнодорожные войска

Этот субчик был еще и женат. Перед самым призывом жена родила ребенка. Второго она родила через месяцев 13 после ухода Юрочки на службу — домой его, естественно, не отпускали. Жена тоже не приезжала. Любимым вопросом к Юрочке было — "Юрочка, как ты женился?" "Ну как? Взял и женился!" — гордо подбоченясь. "А ребенка как сделал?" — "Как, поцеловал и сделал!" — Гордо отвечал Юрочка. При дальнейшем расспросе выяснялось, что сей субьект просто не представляет назначение соответствующих органов у мужчин и женщин. То есть считает, что дети получаются от поцелуев.

Все это было бы весело, ежели бы не было так грустно. Ведь этот парень, по идее, не только попасть в армию не должен был — его лечить надобно. Впрочем, страдал он не очень много — были бы мозги, было бы сотрясение.

Подобных субъектов встречается в армейке великое множество. И, надобно полагать, их великое множество в нашем обществе.

Картинка одиннадцатая. "Однажды под новый год"

Угораздило меня как-то очутится в омском госпитале. В принципе, это и неплохо — родной город все же. Гости всю дорогу, крутой хавчик, подруги приходят. В общем — как в пионерском лагере в сезон посещения его предками и знакомыми. Только лучше. Хирургия наша и в самом деле похожа была на пионерлагерь. Четвертая палата, в которой находились "на излечении" в основном хронические и долго выздоравливающие, была нечто вроде местного отделения обеспечения — кто занимался в столовой, кто с столярной, кто санитарил. Войны с хроническими воспалительными болезнями зачастую почти весь срок службы проводят в госпитале — а раз так, то их ставят санитарами, а порой и медбратьями. После отбоя в палате рассказывают импортные фильмы, слушают приемник и радиоточку. Спать ложились часа в два. Иногда некоторые водили шашни с медсестричками — и вовсе даже небезуспешно.

Почему-то подавляющее количество населения отделения составляли войны из ЖДВ, инженерных войск и стройбата. Наверное, сказывается значительное количество стрелочников в первых, и войнов, пораженных острым гофрированным шлангитом среди других. Правда, среди щлангующих частенько попадались персонажи, достойные кунсткамеры. У одного нога гнется в колене вперед, так же как и назад. У другого не хватает пальцев на обоих руках и совсем нет на ногах. Третий теряет сознание каждые полчаса. А уж про войнов с грыжей и говорить нечего — в очереди к ножу стояли. Попадаются шланги — индусские фокусники. Но поскольку шпаг нет, то глотают иголки. Иголки выходят сами. Геморройщики — вообще цирк. После операции пацана кладут на две кровати на пузо, в анус вставляют трубу в садовый шланг толщиной — для отвода газов. У меня в ниве такая труба от двигателя газы отводит, а тут — у человека. Газы, впрочем, в наличии. Один раз взмолился — пацаны, поссать не могу — сил нет! Раздвинули кровати, поставили тазик. Не ссыт. Вся палата уже как сумасшедший дом — хором "пссссс, пссссс" — не ссыт! Выход все же нашли — включили воду, оно и побежало.

Так вот, готовимся мы праздновать новый год. А, надобно сказать, предыдущей ночью был у четвертой палаты залёт — толпа надышалась эфира, стянутого с операционной. По отделению тянет эфиром, аж башню сносит, а в четвертой палате истошный хохот. Начальник отделения, полковник Д., дико похожий на черепаху из мультфильма "я на солнышке лежу", в таких же очках, обошел палату, но флакон с эфиром не нашел. Махнул рукой. Той же ночью случилось еще одно ЧП — курсант, прооперированный на момент аппендицита сутки ранее, был пойман во время забирания по простыне на второй этаж — человек возвращался из прогулки по лебедям.

Дык вот, сидим, тихонько ведем разговоры о дембеле — стук в дверь. Вносят каталку, закрытую шубой. Под шубой — боец с капельницей. То есть две половинки бойца — торс и ноги. Ну ладно был бы женщиной, сказали бы, что талия. Ан нет, и не талия вовсе.