Про железнодорожные войска

Емкость шланга составляла три ведра. Бывало, что правильно пустить насос удавалось лишь с третьей-пятой попытки. При неудаче вода выливалась прежде, чем начинал работать насос, и все приходилось начинать сначала.

Набрав воду, сантех быстро кидал шланг в жижу, и со всех ног мчался к рубильнику. Если успевал, то за часок яма вычерпывалась, чтобы налиться снова за пару дней. Естественно, при броске трубы в яму оттуда летели пенистые брызги явно неаппетитного цвета, обильно орошающие при этом сантеха.

От сантеха разило. Слава бога, ему доходило, что надо бы работать в подмене, а после сей процедуры неплохо бы и помыться. Но так бывало не всегда.

Однажды приехала к нему мать, да не одна, а с "любимой девушкой".

И надо же было переполниться яме, а он к тому времени облачился в парадку. То ли невезуха была глобальной, то ли просто парня опьяняло счастье — но в тот раз он поставил рекорд — семь попыток забрасывания шланга в яму. Не знаю что сказала мать, но а девушка… впрочем, история об этом умалчивает.

Как-то раз, замучившись чистить унитазы женского туалета в штабе, сантех повесил на двери табличку "Уважаемые женщины, не бросайте вату в унитазы". За это он получил семь суток губы, где продолжил повышение квалификации золотаря. Там его и еще пятерых горемык, заставили чистить гарнизонную выгребную, причем только туалета. То есть оно там без различных разбавителей, типа помоев. По его словам, слой человеческого дерьма достигал пояса и доходил до подмышек "в глубоких местах". Сам он утверждал, что это полезнее, чем утренняя ванна из парного молока. Может быть, он и прав — кто знает.

Раз сантеху поручили покрасить в черный цвет летний душ. Летний душ это несколько бочек на раме, снизу воронка с дырочками, и решетка, чтобы было куда ступать. Ну и стены из фанеры с трех сторон — защита скорее от ветра, чем от чужого глаза.

Кто то надоумил его использовать "даровую" краску — развести в соляре битум. Если кто вам такое посоветует — гоните его в три шеи и плюйте в глаза. Ибо "краска" эта никогда не высыхает, мажется многие годы и течет на солнце. Кроме того, она еще и воняет, и к ней прилипает пыль и песок.

В общем, после такой перекраски пришлось сменить начисто решетку и стены. Кто сказал, что в Сибири нет негров — их есть у нас. Сантех после прокраски представлял из себя классичекого мавра — весь такой черный и блестящий. После неудачной попытки оттереться с порошком, сантех попробовал повозится в песке. Результат превзошел ожидания — правда, пух был бы лучше, но за неимением…

Позже это чудо-юдо было приведено в парк, где при помощи двух вёдер бензина удалось-таки отмыть мавра. Невдалеке прохаживался дежурный по парку с сигареткой, спрашивая, не надобно ли потереть спинку?

В общем, отмыли его. Хотя было это непросто. А смеяться тут нечему — парень, можно сказать, свое место в жизни нашел…

Картинка пятнадцатая. "Сказ о том, как узбеки кашу ели"

Многие люди любят путешествовать, посещать места разные, смотреть чудеса природы и красоты рукотворные, посмотреть на народы разнообразные. Но где, как не в армии, можно узнать едва ли не сотню разных народов, познакомиться со внутренним содержанием их душ, понять их жизнь — пусть и в оторванности от корней.

У политработников, замполитами называемых, были методички "Об особенностях общения с южными нациями". К сожалению, у меня сейчас нет такой методички, но содержание ее было — чистый перл.

В каждом народе есть свои национальные причуды, как кажется снаружи. Все мы друг другу кажемся смешными. Хуже — когда дикарями, жестокими или глупыми.

Хотя это не так.

Как-то раз в учебный полк пришла партия узбеков. Причем узбеки были самые что ни на есть отборные. То есть с кишлаков дальних. Про городских же можно сказать, что по образованию они не уступали среднему россиянину. А эти были из глубинки местной.

Человек их было около двадцати пяти, а посему принято решение было их в один взвод свести. Чтобы, значит, не нарушать целостность.

Повели их на обед. А там, как на грех, суп с бациллой — свинским салом. Первый вопрос, заданный вновь прибывшими войнами, был — "Чье же это мясо?"

Услышав про свинью, тут же отодвинули тарелки. А сержанты, увидев, что суп не съеден, не дали команду есть второе — просто подняли взвод и увели. Так минул обед.

На ужин подали (о ужас!) рисовую кашу. Тут изголодавшиеся узбечата, живо выделив слюнку, быстро приступили к трапезе, да еще по всем правилам поедания рисового плова. То есть руками.

Надобно сказать: что перед этими войны сии весьма успешно тренировались в восхождении на ебун-гору, находившуюся в непосредственной близости от паркового туалета. То есть руки были далеко не первой свежести.

Увидев такой кощунство, сержанты опять подняли взвод и повели его на рукомойник — только самый проворный воин успел засунуть в карман штанов слипшийся комок риса, пропитанный комбижиром.