Про железнодорожные войска

Раз в две недели К. устраивал помывки — грел на движке воду и пытался обтереться тряпочкой. Хотя я в этта и не верю. Что же касается грязи, которая там имеется — это не только мазута — этта еще и балласт, который состоит из гравия и асбеста. Тонкая пыль асбеста великолепно прилипает на мазут.

Раз в день к экскаватору подходит топливозаправщик. Машинист экскаватора сует в бак шланг, и соляр, заполнив бак, частенько вылетает мощьным фонтаном верх — на машиниста (кстати, я тоже разок не избежал сего удовольствия — попробуйте — вам понравится!).

К слову, о работе — работа проста — дергай рычаги и дави на педали тормозов.

В общем, о К. в роте уже и забыли все, как вдруг — О ужас, — его любимый и единственный экскаватор сломался! И его привезли в роту. После трех месяцев робинзонады! Хоть бы Пятницу себе нашел там, что ли.

Боже! Этта надо было видеть! Одежда была черно-серая. При попытке сесть на табурет на пол с К. начинал капать соляр. Волосы — пепельные, местами в разводах мазута. Трехмесячная небритость!!! Бушлат про@#ал, надета какая-то женская куртка, из за отсутствия пуговиц перевязанная цветным когда-то шарфом.

Волосы он не расчесывал все это время. Практически не мылся — вшей не было только по тому, что в экскаваторе их не было раньше. У валенок стерты подошвы полностью, обмотаны валенки вокруг тряпкой какой-то и закреплены проволокой.

Лицо синего оттенка — проглядывает именно синева из под пепельно-черного наслоения. Из под век лезет балласт. Про запах говорить просто не будем.

Двигался он как курица — повороты головы рывками, мелкая дрожь в руках.

В общем, мыли мы его в котельной струей горячей воды, терли золой, стригли машинкой (бороду поначалу тоже). Стирать одежду даже не стали — нашли старьё.

Вышел несколько похожим на человека — был бы французом, сказал бы "Шарман, мля!".

Но угораздило же человека родиться в совке, да попасть в желдорбат. И превратился в дикаря.

"Человек — это звучит гордо!" Да уж. Есть чем гордиться.

Налив чаю, начинаю вести рассказ о картинке пятой —

Картинка пятая. "О вертушке"

Впервые, услышав в батальоне это слово, вспомнил о автобусе, возившем нас на практику. Как оказалось, почти правильно. Она действительно возит. Но — не людей…

"Вертушка" в нашем батальоне была чем-то религиозным. И в то же время высшим достижением коммунистического труда. Она сплачивала всех и уравнивала каждого — будь то последний гусь или первый майёр.

"Вертушка" — небольшой, вагонов на 30–40 (а иногда на 60), состав, влекомый маневровым тепловозом из карьера. Вагоны эти называются "думпкар". В принципе, этта есть замечательное изобретение инженерной мысли. На раме укреплен кузов-самосвал, опрокидывающийся на сторону. Думпкары есть малые и большие. На 60 и 70 кубометров. Ежели пересчитать на плотность, будет что-то около ста тонн в одном вагоне. Грузят этта дело волшебной смесью под названием балласт. Им выстилают пути. Балласт состоит из мелкого и среднего щебня и асбеста. Этта сейчас мы знаем, что асбест — канцероген. Впрочем, использовать его в совке меньше не стали.

Думпкар грузят балластом, затем вертушка приходит на станцию, вагоны сваливают на сторону, в длинную, во весть состав, яму. В яме ходит огромный, 56 тонн, бульдозер Коматсу. Он сгребает сваленный балласт на гору в коце ямы. Там стоит экскаватор, который грузит этим балластом кразы. Кразы развозят балласт по станции.

Но хотели как лучше, а получилось как всегда.

Зима, 5 часов утра.

Подъем в 5 — значит, сегодня вертушка. Рота, поднимаясь, матерится. Одеваемся, жуем — в 7 должны быть на месте. На улице –37. Солнце красное. Садимся в ЗиЛы — пока едем на станцию, ноги каменеют. Ничего, сейчас разогреемся — и греться будем долго.

На морозе балласт в думпкаре смерзается одним многотонным комком. То есть кузов поднимается — круто, градусов на 60 — а ссыпается килограммчик пыли. Наша задача — чтобы эта ледяная глыба превратилась вновь в балласт и сползла в яму.

Задышал Коматсу. Работа началась. Рота разбивается по бригадам. В бригаде три человека, у двух штыковые лопаты, у третьего — лом либо кувалда.

Бригады рассыпаются по думпкарам — надо с разгону забраться на кузов, постараться забраться выше и ближе к борту. Лопатами отковыриваются борта, кувалдой что есть сил лупится по кузову. И все этта с острасткой зачастую все это дело ссыпается разом, одной глыбой — зазеваешься, откопать потом просто не успеют. Поэтому нужно быть ближе к борту — успеть схватиться.

Вот, пластами, балласт начинает сходить вниз. надобно удержаться на кузове, вызвать обрушение очередного пласта. Издали этта напоминает рубку сука, на котором сидя, вперемешку с толпой маньяков, пытающихся вызвать снежную лавину.

Нижние пласты — самые мерзкие. Там лед, его надо обстучать.

А мороз крепчает. Уже и офицеры взялись за лопаты — иначе замерзнешь. А толпа уже сбрасывает бушлаты — в одном пэша. Жарко.

Перекуров почти нет. Обед — полчаса.