Проба на излом

В медсанчасти сажусь на лавку и дожидаюсь своей очереди. Пахнет омерзительно. Даже для человеческого носа. Что говорить о зверином чутье? Пытаясь отвлечься, рассматриваю плакаты, внушающие сидящим, что их здоровье – всего лишь недоработка врачей, вовремя не обнаруживших заболевание.

– Сирота! – Без ударения на «о».

Шагаю в кабинет и натыкаюсь на консилиум. Во главе с самим. Сам рассматривает сквозь очечки, барабанит пальчиками по пухлой истории болезни. Так и кажется, что детские губки шевельнуться:

– На что жалуетесь?

Ответ готов заранее: жалоб нет, а если бы имелись, то место им в рапорте на имя непосредственного начальства.

Пигмалион

Доверяй, но проверяй. Причем чем больше доверяешь, тем чаще проверяй. А лучше – держи под постоянным и неусыпным контролем. Дабы неповадно. Чтобы и мысли не возникло – взбрыкнуться. Дитя патронажа – есть дитя патронажа. Даже если его приручили. Подобрали, накормили, отмыли и спать уложили. Человек – скотина неблагодарная. Чего же хотеть от детей патронажа?

– Что-нибудь не так, товарищ Дятлов? – Председатель аттестационной комиссии снял крохотные очки, более смахивающие на пенсне, развернул клетчатый платок, подул на стекла. – Вы сразу сформулируйте замечания. И мы их обязательно включим в акт сдачи-приемки.

– Как в порту, – пробурчал Дятлов. – Брутто-нетто.

– А? – Председатель оторвался от протирки и посмотрел на Дятлова рачьими глазами. – У вас имеются возражения? Разве не по вашей инициативе созвана комиссия? Оторваны от дел специалисты. И ради чего? Еще раз подтвердить очевидное? Дитя патронажа остается дитем патронажа. Вторая стадия СУР. Рекомендованная доза «парацельса» – ноль пять миллиграмм за сеанс. Купирование побочных эффектов методом «старшая сестра» не считается необходимым. В силу устойчивости экземпляра.

– Эк-зем-пля-ра, – по слогам повторил Дятлов. – Ощущаю ноты недовольства в вашем заключении, – он потряс бумагами.

– Слушай, Дятлов, мы с тобой тысячу раз об этом толковали. Можно взять домой тигренка. Пока он маленький. Это мило. Он пушистый, полосатый и грызет туфли. Пьет молоко и рвет диван. Почти как котенок. Но в этом «почти» корень проблем. Потому как тигренок вырастает в тигра. А тигр охотится и жрет сырое мясо. И его не перевоспитать. В один прекрасный момент…

– Уволь от аллегорий, – сказал Дятлов. – И прекрати стращать мою бессмертную душу. Вот, что вы тут понаписали? – сунул под нос председателя комиссии листок.

Тот вернул очки на переносицу, прочитал:

– Пол – жэ. И?

– Не жэ и не мэ, – почти передразнил Дятлов. – Хотите сказать, что оно внезапно обрело половую определенность?

– Ее половая определенность вполне определена, извини за тавтологию. Но по правилам медосмотра мы должны фиксировать наличное состояние объекта. Мы осматривали девочку, а не мальчика.

Что-то новое в устах председателя комиссии, подумал Дятлов. Эк он. Девочку. Мальчика.

– И еще раз подумай над сказанным, – председатель комиссии прищурился. – Не хочу повторять всяческие намеки и прочие слухи. Но так бывает. Пигмалион, понимаешь ли. Галатея. Слыхал о таких? Только ты не Пигмалион, а оно – не Галатея. Как друг напоминаю. И предупреждаю.

– Я – вивисектор, – сказал Дятлов. – Скорохват и скорострел.

– И на старуху бывает проруха. И на старика.

Карцер

Дверь захлопнулась.

Лязгнул засов.

Привычный вид карцера.

А ведь когда-то было неведомо, что это называется карцером. И вообще, что можно существовать иначе – вне толстых стен, без тусклой лампочки под потолком, панцирной кровати и табурета, привинченного к полу. Сюда приводили когда не было экспериментов. Когда запал исследователей выдыхался, и приходилось оставаться здесь надолго. Настолько, что хотелось вернуться в лабораторию. Так, наверное, крысы, приученные бегать по лабиринту, томятся пребыванием в клетке.

Всё как тогда, даже прикнопленная кем-то к стене открытка с видом на ГЭС, над которой с проводов машут руками два монтажника, и подписью: «Мы не ГЭС открывали, открывали миры», и плакатик с поездом «Москва – Братск» и крошечной бортпроводницей со смутно знакомым лицом…

На книжной полочке – истрепанный томик с «Машиной времени» и «Островом доктора Моро», в котором не понятно ни строчки, хоть каждый день читай, потому что мир за переборками совершенно другой, куда не попасть даже в собственном воображении, нужен вертухай, который сможет туда отконвоировать… такой как Дятлов…