Пробегая между тучами

Через час они сидели в отеле «Бальзак». Стелла отправилась по делам.

– (Какая пошлая роскошь, – подумала Алёна, рассматривая мебель, ковры, позолоченных амуров и люстры в холле. – Я была лучшего мнения о французах). – По какому поводу шикуем?

– Базз, с какого-то перепугу, оформил нам с тобой кредитные карточки от фонда.

– (Похоже, старик пытается посеять раздор между мной и Алексом. Поселяет с неравнодушным ко мне молодым человеком в дорогом парижском отеле, оплачивает все счета… Ситуация довольно двусмысленная).

– Ты когда хочешь обсудить последние новости и планы? – поинтересовался Кристофер, удобно устроившись в кресле стиля Людовика XIV.

– В любое время. Ты голоден?

– Да, это хорошая идея. Пошли. У них тут внизу есть ресторан. Судя по отзывам, довольно неплохой.

– (Знаю я уже их французские заведения!) – подумала Алёна. Но спорить не стала.

Они спустились в небольшое уютное местечко с трудно произносимым названием «Пьер Гарнье». Интерьер его резко контрастировал с холлом отеля: там наверху – парижское прошлое, здесь внизу – современность и будущее. Связывая между собой времена, всё вокруг было выполнено в цветах пожелтевшей бумаги. Бежевые стулья, или, вернее, кресла с деревянными подлокотниками, уютно окружали круглые столы, накрытые двойными хрустящими скатертями. Элегантная светлая в стиле модерн посуда причудливых форм, видимо, была приобретена не так давно и резко диссонировала с общим интерьером. И еще одна особенность: стены ресторана оклеены листами бумаги формата А4 с написанными от руки или напечатанными на машинке текстами. На полях некоторых просматривались рисунки или графика. Было ли это проявлением изысканного французского стиля или простой безвкусицы, Алёна так и не разобралась.

Подсев к столу, партнеры буквально набросились друг на друга с впечатлениями о произошедшем за последние несколько дней. На сей раз до назойливости вежливый официант по имени Поль постоянно прерывал их: то приносил меню, то рекомендовал блюдо дня, то излагал историю ресторана, то расхваливал чем-то очень знаменитого шеф-повара Пьера Гарнье, владельца одноименного ресторана. Вершиной его заботливости стало объяснение особенностей приготовления блюд из многостраничного меню.

Сначала Алёну это безмерно раздражало. Потом она сказала себе:

– (У меня никогда и никто не сможет выиграть. Тот официант был слишком невнимательным и невежливым, этот чересчур назойлив). Крис, давай расслабимся и займемся изучением этой непредсказуемой инновационной кухни, а поговорим наверху.

– Согласен, – ответил тот и раскрыл меню. – Здесь всё по-французски!

– Зато с картинками. Давай выбирать, а то до закрытия не успеем поесть.

* * *

– Смотри, что у нас получается, – попытался подытожить Кристофер, сидя в номере Алёны.

Удобно расположившись на диване, она задумчиво разглядывала силуэт подсвеченной в ночи Эйфелевой башни.

Исподтишка поглядывая на профиль ее бюста, Кристофер нудил, мешая любоваться щедро оплаченными видами Парижа.

– Лондонская квартира принадлежит трасту. Все решения по ней, включая продажу, принимает организация, а именно банк, который управляет моим имуществом, пока мне не исполнится 30 лет. Так распорядились родители. С одной стороны, это хорошо, потому что Флора и Базз ничего с моим состоянием сделать не смогут. С другой стороны, это плохо, потому что за меня всё решает банк.

– А Грэг? Эта квартира и его тоже? – Алёна встала и прошла к бару, рассчитывая приготовить свое любимое горячее какао с коньяком, но вспомнила, что в дорогих отелях полностью отсутствуют какие-либо признаки самообслуживания, и взяла трубку, чтобы сделать заказ.

– Ты будешь какао с коньяком?

– Да. То есть нет. Извини, ты меня запутала. Да – про какао, нет – про Грэга. К счастью, всё разделено между нами в примерно равных долях. – Крис, не отрываясь, смотрел, как гибко движется ее фигура в тонких лучах верхней подсветки бара.

– А почему лондонской квартиры нет в завещании? – не унималась Алёна.

– Хороший вопрос. Пока не знаю. Надо перечитать бумаги, может, там всё обозначено в общих словах? Но в документах на продажу мое имя косвенно упомянуто. Давай вернемся к Лондону.

– Давай. Ты поговорил с соседями, друзьями или знакомыми? Никто из них не видел Софию в Лондоне?

На звук осторожного, вежливого стука Алёна открыла дверь. Официант вкатил классически сервированную тележку с кофейником, рюмками и ягодами. Урбанова налила какао в чашку тонкого фарфора, добавила коньяк и протянула Кристоферу. Легкое соприкосновение пальцев взволновало его и сбило с мысли. Он сделал глоток, собрался и продолжил:

– Напрямую никто не видел. Одна бабулька из дома напротив рассказала, что недавно подъезжало такси. Из него вышел худощавый джентльмен. Если худощавый, то это определенно не сын Флоры. Он зашел в дом со своим ключом. Пробыл там минут пять или десять. Выходя, что-то положил в свой карман. Сел обратно в такси и уехал.

– Когда это было? – Урбанова вернулась на диван и устроилась в позе лотоса.

– Выяснить не удалось. Старушка путается во времени.

– В такси был только шофер?