Пробегая между тучами

– Опять провал. Я спрашивал, но дама слишком в летах.

– Подслеповата?

– Да, но любопытна. Поэтому целыми днями сидит у окна с биноклем, как в дозоре.

– Без перерыва на обед? – рассмеялась Алёна, откинувшись на мягкую спинку.

Необычный напиток приятно согревал беседу.

– В том-то и дело, что с перерывом. Как у нас на какао. Надо же, я никогда не пил какао с коньяком.

– Тебе нравится?

– Определенно. Но возвращаюсь к старушке. Когда ей привезли еду, она спустилась вниз открыть дверь и увидела в отъезжающем такси силуэт дамской шляпки…

– …через заднее стекло автомобиля. – завершила его фразу Урбанова. – Давай предположим, что это были Лукас и София.

– А вдруг эта шляпка просто лежала у заднего стекла и там не было никакой дамы?

– Давай предположим, что это были Лукас и София, – еще раз повторила Алёна.

– Но он же… – Кристофер испуганно закрыл рот ладонью, чуть не уронив чашку.

– Молодец, что замолчал. Нету тела, нету дела. Я тебе не сказала в ресторане, что через Стеллу случайно познакомилась с братом Лукаса и была у него дома? Всё происходившее там наводит на мысль, что Лукас жив.

– Так много случайностей и совпадений в жизни не бывает!

– Как раз в жизни-то оно и бывает, но только у определенных людей.

– Таких, как ты?

– Теперь таких, как мы. Так вот, мама Лукаса и Альберта…

– Альберт – это кто?

– Это брат-близнец Лукаса.

– Не многовато ли близнецов на одну историю?

– Я их не рожаю. Не отвлекайся, – Алёна сделала ещё глоток. – Мама немолодых близнецов…

– Они полные близнецы? Похожи друг на друга?

– Ну ты и приставучий. Похожи, похожи. Я сначала подумала, что передо мной Лукас. Так вот. Их мама, тоже весьма престарелая дама, хотела намекнуть, во-первых, на то, что Лукас жив, и, во-вторых, на то, что он отправился в Монако. Во всяком случае, мне так показалось.

– В Монако? – Кристофер призадумался. – У нас в списке нет никакой недвижимости в Монако. Что бы это могло значить?

– У кого можно спросить?

– Базз может знать. Можно у него спросить. Он всё равно за нами следит по кредитным карточкам, поэтому так или иначе будет знать, куда мы направились. В то же время на данном этапе он вроде как и соучастник нашего расследования. У них там с Флорой свои игры, только пока не знаю, с кем.

– Может ли ещё кто-нибудь кроме Базза знать о Монако?

– Понятия не имею. Давай сделаем так. Отсюда я вряд ли разузнаю какие-либо детали про это место. Пожалуй, я вернусь в Санта-Барбару и там порыскаю по знакомым. Всё-таки не хочу я напрямую спрашивать у Базза. Какое-то предчувствие меня останавливает.

– Если предчувствие останавливает, значит, остановись. А что ты мне предлагаешь делать?

– Оставайся в Европе. Будем решать по обстановке. Может, поедешь в Монако?

– Одна по Европе?

– А как насчет Стеллы? У нее как со временем?

– Полно времени.

– Отлично. План есть! Возьмешь ее с собой.

– Это она возьмет меня с собой. Мы же на ее машине едем, – собеседница поставила пустую чашку на столик перед диваном.

Опустилась ночь. Алёна любовалась огнями Парижа у открытого настежь балкона. Кристофер дремал на диване, положив голову ей на колени. Ее пальцы, перебирающие непослушные рыжие завитки, возвращали душе высокую романтическую ноту, гармонирующую с шармом и чувственностью этого прекрасного города. Города, растворяющегося в тебе, наполняющего легкостью, красотой и размеренностью. Города, знающего какой-то секрет, как наслаждаться моментом, жить здесь и сейчас.

Потом стало прохладно и зябко, но желания расползаться по своим номерам перед расставанием не возникало. Они, не зажигая света, только с шумом дождя, мерцающими огнями Эйфелевой башни и успокаивающей энигматической музыкой, просачивающейся ниоткуда и отовсюду, переместились под одеяло. Детали одежд остались вне белого поля согласия белых простыней. Удивительно не хотелось никакого любовного жара, никаких страстей, и даже когда Крис потянулся вниз для прелюдии, как когда-то на The Queen Mary, она остановила его, хотя и знала наверняка, что с ним будет хорошо. Поворочавшись, устроила бюст в удобной позиции, запустила пальцы в его волосы, притянула к себе, сонно уткнулась куда-то в лоб, задремала.

Уже во сне она ощутила сначала щекочущее предвкушение, а затем приятное, необременительное присутствие его в себе. Волшебство взаимного проникновения заполнило ее существо и тонкими струйками удовольствия растеклось по всему телу. Крепкие ладони обнимали ее бедра как нечто принадлежащее ему по праву.

– Мне нравится такое пробуждение… – прошептала Алёна.

Они оба почти не двигались, они просто спали в объятиях друг друга. Это было похоже на то приятное слияние, которое испытывает молоко, наливаемое в горячий кофе. Вот оно покинуло тонкий носик кувшина и влетело острой струйкой, но в жаркой полости разгоряченного сосуда сразу заклубилось витиеватыми вихрями, прежде чем раствориться друг в друге и превратиться в новое объединенное качество, легко и приятно… естественно… как дыхание.

* * *

Рано-рано утром Кристофер беззвучно покинул ее апартаменты и уехал в аэропорт Шарль-де-Голль. На следующий день он был уже в Санта-Барбаре.

* * *