Пробка (СИ)

Юпитер встретил мое появление с поводком и ошейником в руках радостным тявканьем, заскакал, предвкушая скорое облегчение и свежий воздух, и замахал мохнатым хвостиком-колечком. Песику было без разницы, с кем гулять, он не понимал своим глупым собачьим мозгом, сколько опасностей подстерегает неосторожного человека на улице! А я… я понимал, и меня била мелкая, противная дрожь. Чтобы чувствовать себя уверенней, стоило, во-первых, выбросить в мусоропровод мысли о возможном бандитском нападении, во-вторых, вооружиться, например, газовым баллончиком или палкой. Баллончиков мы с Сашей не держали.

— Миша! — надевая куртку, позвал я гремящего на кухне посудой старшего сына, стараясь, чтобы норовящий сорваться на петуха голос звучал ровно. — У нас в доме есть палка? Вдруг на Юпитера какая-нибудь собака кинется?

Вместо Миши в прихожую выглянул Ярик.

— Есть! — пискнул омежонок. — Сей момент, тятя!

Он шмыгнул мимо меня к кладовке, исчез в ее недрах, покопался там и вынырнул, держа наперевес швабру.

— Годится? — спросил, моргая.

Я представил себя бродящим, к восторгу соседей, по нашему двору в сопровождении белой болонки и со шваброй, насмешливо фыркнул и покачал головой, отрицая — картинка получалась забавная.

Возьму из-под раковины в ванной разводной ключ. И тяжелый, и удобно носить, потому что ключ минимум в шесть раз — потом измеряю, не срочно-срочно — короче швабры, в ладони гораздо ухватистей и инструмент мужской!

Сказано — сделано. Не разуваясь, я сбегал в ванную за ключом, прицепил Юпитера на поводок, сунул, для скорости передвижения, песика под мышку и покинул квартиру, готовясь к худшему и молясь об удаче.

Наш двор встретил меня пустынностью и мелким, холодным осенним дождиком — я болван, ключ-то взял, но зонт забыл, а дети не напомнили — и тусклым светом единственного горящего посреди газона фонаря.

Под этим фонарем я и совершил с Юпитером десятка два орбитальных кругов, натянув на голову капюшон, вздыхая, бормоча «Господи спаси и сохрани, у меня дети» и чудовищно стесняясь ведомой мной на поводке мелкой, кудрявой собачонки не бойцовской, не подходящей взрослому, крупнотелому альфе карманно-декоративной породы.

Наверно, со стороны я напоминал бы нахохленного воробья, если бы не стиснутый намертво в прижатом к груди, поверх куртки, вспотевшем кулаке разводной ключ. С ключом же — больше походил на подвыпившего сантехника.

И никто на нас с Юпитером из неосвещенной части двора не выскочил, ни чужие собаки, ни грабители. Так и отгуляли мы мирно-спокойно полчаса, и вернулись домой невредимыми, пусть и мокрыми, и у Юпитера лапки, а у меня подошвы ботинок испачкались размякшей на газоне, щедро напитавшейся влагой землей.

Ботинки и Юпитера в ванной отмывал — горжусь собой — я, ибо дети уже легли по кроваткам, а Саша, чья это была обязанность, отсутствовал. И — я, вдоволь намаявшись с непривычки, не идеально, конечно, но более-менее справился, не утопив ботинок и Юпитера и даже не затопив соседей. Впору начинать собой гордиться!

«Эх, Саша-Саша, — думалось мне, пока я неуклюже, кряхтя, с четверенек развозил по полу налитую мной при водных процедурах лужу тряпкой, попeременно то ударяясь плечом о раковину, то зацепляя виском угол шкафчика для полотенец. — Я по тебе скучаю».

Про то, что лишнюю воду отжимают в ведро, я вспомнил отнюдь не сразу и провозился, без толку чвакая насквозь мокрой тряпкой, минут десять.

Меня ждала тоскливая ночь в пустой, без Сашеньки, постели под шум усилившегося дождя. И очень хотелось сесть прямо на пол и расплакаться — от накатившей усталости и сосущего изнутри душу одиночества.

========== Часть 5 ==========

Наше первое утро без Саши началось с заполошенного вопля Ярика: «А-а-а! Мы проспали! Тятя, тятя, вставай!»

Я подскочил, испугав мирно мурчащего рядом, на Сашиной подушке, Марса, и затер не желающие разлепляться веки: куда вставай, зачем вставай, и почему Ярик так визжит, господи, аж в ушах звенит?

— Саша! — позвал требовательно. — Сколько времени?! На сколько именно мы проспали?! Кофе выпить хватит?!

А Саша мне не ответил. Не прибежал, как обычно, из кухни, причесанный, аккуратный и одетый в фартук. Вместо него на мои раскиданные по кровати ноги бухнулся Ярик и протянул будильник, тыча в циферблат пальчиком.

— Восемь ноль пять! — пискнул омежонок. — Если ты поторопишься, мы с Мишкой обязательно успеем ко второму уроку! Тятя, ну пожалуйста! Ускорься, а? Миша уже сковородку разогревает, яичницу жарить! А Андрюшка в шкафу носки найти не может! Тятя, представляешь, у Миши получилось зажечь газ! Верно, он молодец?

Я затряс головой, протестуя. Стоп, стоп, стоп. Какая яичница, какие носки? При чем тут я?!

— Идите к папА, — отпихнул я руку Ярика с будильником. — Он пожарит носки, найдет яичницу…

Ярик увесисто — кормленный, пухленький — подпрыгнул на моих ногах, уронил будильник мне на коленную чашечку — больно, ой — и вздернул бровки прелестным, укоризненным домиком.

— Мы бы с удовольствием, — ответил мальчишка, задавливая душераздирающий вздох. — Но папА от нас вчера ушел. Ты что, забыл, тятя?!