Проблема эстетического отношения

М. Каган отвергает как метафизически одностороннюю идею эстетической сущности искусства … он принципиально настаивает на многоплановости и полифункциональности искусства, но вместе с тем подчеркивает, что «при всей своей многоплановости и внутренней противоречивости художественное творение выступает перед нами как целостное органическое образование, все элементы которого скрепляются живой связью и взаимно друг друга опосредуют». Последнее положение безусловно справедливо, но, спрашивается, что же делает художественное творение целостным и органическим образованием? Никакого положительного ответа на этот вопрос мы в «Лекциях» не находим. Выводя, хотя бы частично, искусство за пределы эстетического

отношения, М. Каган неизбежно теряет основание для определения его

единства, того единства, без которого диалектическое противоречие

рассыпается»161. Слов нет, как искусствовед М. Каган получал очень

интересные результаты, анализируя структуру искусства. При исследовании же одного из важнейших вопросов эстетики – вопроса о

сущности искусства как общественного явления – он опирается на

представление о его полифункциональности, справедливо подвергнутое критике Л. Столовичем как не отвечающее основным требованиям

диалектики. Но тогда позволительно спросить: где же Л. Столович

нашел «анализ диалектической природы искусства», который считает

особой заслугой М. Кагана?

Действительно всестороннее исследование искусства как общественного явления не исключает, а наоборот, предполагает выявление

его определяющей общественной функции. Сложностью, многосторонностью искусства (как и, повторяем, любого другого общественного явления) «не снимается возможность и необходимость выделить в

сложной совокупности многообразных сторон искусства такую его

160

Там же. – С. 19-20.

Столович Л. Эстетика и диалектика // Вопросы литературы. – 1967. – № 6. – С. 208,

207, 210.

161

204

ПРОБЛЕМА ЭСТЕТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ

грань, которая прежде всего определяет его глубинный общественный

смысл»162. Одна из задач эстетики как науки – определяя искусство,

найти ту его общественную функцию, которая и характеризует его

сущность. Все дело в том, где именно мы эту сущность будем искать.

«Коли иметь в виду познавательную, идейную и эстетическую функцию искусства в узком значении этих терминов, то они существенно

различаются и выступают как три разные функции, характеризующие

искусство с разных сторон и в разных отношениях. Ни одна из этих

функций не исчерпывает сущности искусства. Все же они вместе хотя

и существенно характеризуют искусство, но не схватывают того реального и целостного единства, которое присуще искусству как особому общественному явлению и абстракциями от которого являются

вышеназванные функции. Это единство охватывается понятием художественности. Именно художественность – сущность искусства». Это

определение верно отражает если не саму сущность, то характернейший признак искусства, поскольку «эстетическое в искусстве становится художественным»163. Ниже мы особо рассмотрим вопрос об эстетическом качестве художественного произведения. Сейчас же обратимся еще к одному определению искусства.

3-5. Искусство как «язык»

Одним из последних увлечений в эстетике является мода на применение положений науки о знаковых системах – семиотики. Полученные при этом выводы коротко могут быть резюмированы в определении: искусство представляет собой особый «язык» – систему знаков,

созданную человечеством в коммуникативных целях.

Само по себе положение о коммуникативной функции искусства не является новым. Один из основоположников теории знаков Чарльз У. Моррис даже утверждал: «Что искусство есть особый язык, что произведение

искусства в каком-то смысле есть символ – это основная доктрина эстетов

от Платона до Дьюи»164. Это, конечно, преувеличение, однако в неявном

виде такого рода идея в истории эстетики встречается неоднократно.

Находим мы ее, например, у Гегеля, который писал, что произведение искусства «существует не для себя, а для нас, для некоторой публики, которая созерцает художественное произведение и наслаждается

им … Всякое произведение искусства представляет собой некий диалог

с каждым стоящим перед ним человеком»165. Однако, как правильно

162

Зись А. Искусство и эстетика. – М., 1967. – С. 19.

Ванслов В. Проблема прекрасного. – М., 1957. – С. 213, 215.

164

Моррис Ч. Наука, искусство и технология // Современная книга по эстетике. – С. 342.

165

Гегель. Соч. – Т. XII. – С. 270.

163

205

Л.А. ГРИФФЕН

отмечает М.С. Глазман, «так как абстрактное существо не предполагает наличие другого существа, то и результат его художественной деятельности не может выражать взаимоотношения людей. Поэтому у Гегеля исчезает проблема диалогичности искусства, искусства как средства общения между людьми»166.

Представление об искусстве как своеобразном языке нашло выражение в философии Бенедетто Кроче. По мнению Кроче язык и искусство

настолько близки, что «наука об искусстве и наука о языке, эстетика и

лингвистика, будучи взяты в их подлинном научном значении, суть

уже не две отдельных науки, а одна и та же научная дисциплина»,