Проблема идеального

Если социально-исторические явления берутся ретроспективно, то ставшее должно получить «развертку» как становящееся. И тут везде, где это возможно и целесообразно, анализ должен быть доведен до уровня творящей личности, преобразующей — вначале в идеальном плане, а затем и практически — предметную, коммуникативную, событийную наличность социальной жизни.

Историю, подчеркивал К. Маркс, делают реальные люди и их следует изображать «в одно и то же время как авторов и как действующих лиц их собственной драмы» [1, т. 4, с. 138].

Такого рода анализ, доведенный до уровня творящих личностей, обнаружил свою высокую продуктивность в ряде направлений историографических и культурологических иссле-

дований, раскрывающих динамику социальных новообразований в двуедином плане: как формирование личностей объективными социальными отношениями и событиями и как формирование последних деятельностью личностей⁵³.

Лишь в этом двуедином плане может быть глубоко осмыслена социальная диалектика материального и идеального, процессы конкретно-исторических преобразований идеального в материальное и материального в идеальное, предопределяющие друг друга, как вдох и выдох — непрестанное биение пульса социальной жизни.

Категория идеального, таким образом, служит для обозначения фундаментального свойства деятельной способности человека, фундаментальной особенности развертывания его «сущностных сил». И эта специфика категории идеального выявляется при рассмотрении исторического контура социальной диалектики материального и идеального, в котором «сущностные силовые» векторы замыкаются лишь в будущем, за горизонтом наличной предметности и событийности. Историческое движение открывает панораму новых возможностей и проявлений «сущностных сил», передвигая горизонт наличного социального бытия, и за ним может быть только наличное идеальное как проект грядущего, мысленный образ, надежда, предвидение, предвосхищение.

Социальная диалектика материального и идеального исключает трактовку идеального как существующего вне материального, как самобытия духа, т.е. его идеалистические и дуалистические истолкования. Но она не допускает и вульгарно-материалистических интерпретаций идеального, создающих видимость концептуального комфорта за счет крайне упрощенных схем сознательной деятельности, грубого отождествления идеального с материальным, фактического изъятия категории идеального и вместе с нею всей оригинальной проблематики сознательного человеческого самоосуществле-ния — смысла человеческого творчества и творчества человеческого смысла.

Неразрывная связь идеального с материальным, взаимопре-образования материального и идеального представляют теоретическое выражение одного из важнейших аспектов социальной жизни, творимой сознательной деятельностью людей. Непременным условием глубокого и ответственного анализа социальной диалектики материального и идеального является четкое логическое соотнесение этих двух фундаментальных категорий, сохраняющее во всех контекстах такого анализа меру их логической противопоставленности, не допускающей ква-зидиалектических вольностей в оперировании ими, диффузии их содержания. Эта нередко бытующая диффузия нарушает в первую очередь определенность категории идеального, что неизбежно влечет затем вереницу концептуальных деформаций, смазывание острых вопросов, мнимые облегчения трудностей и в итоге — неопределенность, «дипломатичность» теоретических решений.

Категория идеального должна сохранять во всех теоретических контекстах свое основное значение субъективной реальности. Это ее специфическое значение выражает особенности человеческого сознания как актуально протекающей духовной деятельности и как уникального внутреннего мира личности, особенности сознательного отражения и преобразования внешнего мира и самой сознательной деятельности. Категория идеального выражает свободу движения «содержания» субъективной реальности, пока деятельная способность еще не «остановлена», не застыла в форме внешней объективации; в процессе опредмечивания свобода этого движения постепенно сходит на нет и иссякает в «готовом» предмете; вместе с ней угасает идеальное, ибо становится уже материальным, закованным в вещную форму, в цепи объективных связей и отношений предметного мира.