Проблема идеального

Утверждение, что сознание идеально, составляет, как уже неоднократно подчеркивалось, важнейший принцип диалектического материализма, выполняющий мировоззренческую и методологическую функции при исследовании не только индивидуального, но и общественного сознания. Этот абстрактно формулируемый принцип, однако, должен получить и действительно получает многоплановую конкретизацию в различных областях философского знания. Но процесс конкретизации вовсе не является некой дедуктивной процедурой, это творческое исследование, направляемое данным принципом. Оно нередко включает и «столкновение» принципа с многообразным живым материалом, существующими эмпирическими обобщениями, теоретическими построениями и, конечно, с альтернативными принципами. Такое исследование призвано продемонстрировать методологическую и эвристическую мощь данного принципа, его способность логически упорядочить в создаваемом им концептуальном поле многоликий мир феноменов сознания и тем самым послужить основой для их объяснения. Естественно, что такого рода конкретизация встречает теоретические трудности и требует в ряде случаев поиска новых логических связей в многомерных и многозначных отношениях понятий развивающегося философского знания.

Подобные трудности обнаруживаются и при конкретизации указанного принципа применительно к общественному сознанию. Они, как нам кажется, во многом обусловлены недостаточной разработанностью проблемы соотношения общественного и индивидуального сознания. Попытаемся рассмотреть эти трудности.

Общественное сознание производив от общественного бытия, оно есть отражение материальных условий и процессов общественной жизни. Будучи необходимым фактором общественной жизни, пронизывающим все ее сферы, общественное сознание соотносится с общественным бытием. Здесь понятие общественного сознания логически противопоставляется понятию общественного бытия как идеальное материальному.

Такое противопоставление имеет силу, если сохраняется исходное абстрактное определение категорий материального и идеального, а именно материальное есть объективная реальность, а идеальное есть субъективная реальность. Нарушение этого противопоставления, как уже отмечалось, влечет в дальнейшем многие противоречия и неувязки, что исключает возможность развития четкой концепции и в конечном итоге сводит к нулю специфические функции категории идеального (ибо она утрачивает свое отличие от категории материального).

Следовательно, характеристика общественного сознания как идеального должна означать, что оно есть субъективная реальность. Но такое определение вызывает ряд недоразумений и даже резкие возражения. Во-первых, понятие субъективной реальности, имеющее четкое значение на уровне индивидуального сознания, становится не вполне ясным на уровне общественного сознания, ибо здесь носителем сознания являются не отдельные субъекты, а класс, социальная группа, общество в целом. Считать, что им присуща субъективная реальность в том же смысле, как и отдельному человеку, — значит допускать явную мистификацию общественного сознания (ведь нельзя же говорить, что общество или класс имеет ощущения, мысли, волевые интенции в том же смысле, что и отдельный человек). Можно и нужно, конечно, рассматривать общество, класс, социальную группу как субъект особого рода. Такое понятие субъекта важно для многих целей исследования духовной деятельности и социальных процессов в целом. Однако вряд ли правомерно будет на этом основании образовывать еще одно понятие субъективной реальности. Оно окажется довольно искусственным, но, главное, утратит связь с исходным пониманием субъективной реальности, в силу чего вопрос останется нерешенным.

Во-первых, общественное сознание не является суммой индивидуальных сознаний и поэтому не может быть представлено простым интегралом субъективных реальностей того множества личностей, которые образуют общество, класс, социальную группу. Формы общественного сознания имеют надличностный статус и в существенной степени определяют содержание индивидуального сознания.

Однако, считая общественное сознание идеальным, мы обязаны отрицать, что оно есть объективная реальность. А это равносильно утверждению, что оно есть субъективная реальность, ибо никакой третьей реальности не существует. Где же выход?

Прежде чем попытаться найти его, обратим внимание на аналогичные трудности, возникающие при характеристике явлений языка и культурных ценностей посредством категории идеального. Такого рода использование категории идеального весьма типично для нашей литературы. Возьмем в качестве примера статью А. А. Леонтьева, в которой он исследует проблему знака (опираясь на трактовку идеального Э. В. Ильенковым).