Пробуждение спящей красавицы. Психологическая инициация женщины в волшебных сказках

В неполных сказках с одним кругом действий мы имеем дело с таким переходным периодом в жизни героини, который совпадает с кризисом подросткового возраста. Задача его, как мы уже сказали, в психологическом отделении от своей генеалогической семьи. Симптомы, сопровождающие это отделение, — трудновоспитуемость детей и регресс в деятельности. Оптимальные родительские стратегии, сопровождающие кризис, заключаются в «отпускании» подростка.

И тогда получается, что мачеха в этом возрасте — лучший вариант родителей. В сказке именно она отсылает ребенка пубертального возраста прочь из дому, символически это означает эмансипацию. Своим родным дочкам она не дает такой возможности, и это становится губительным для их личностного развития, в то время как сирота-падчерица справляется с трудностями и обретает опыт самостоятельности.

Мачеха и ее родные дочки

Двойственный характер образа мачехи мы можем наблюдать, сравнивая ее отношение к падчерице и к родным ее дочерям. Выше я сказала, что мачеха — воплощенное зло, но только по отношению к падчерице. К своим родным дочерям, которые в том же возрасте, что и падчерица, она невероятно добра и даже «слепа» в своей материнской любви. И эта-то слепота и губит ее родных дочерей. В этом смысле падчерице «повезло» больше, чем ее сводным сестрам. Если мачеха остается «доброй» матерью, то у девочки нет шансов повзрослеть. Почему?

Если человек не проходит опустошительную, разрушительную фазу прощания с детством, то какая-то часть его личности остается инфантильной, то есть зависимой. Так, в сказках про падчерицу сестер не берут замуж, то есть, по сути, они остаются «вечными девочками» в доме матери. Дело в том, что соперницей мачехе является только падчерица, так как она красива и активна, в ней есть творческий импульс. Родные дочери уродливы и ленивы, они не востребованы мужчинами, следовательно, матери не о чем переживать, они для нее продолжают быть детьми, а не соперницами. Если своими действиями она стимулирует падчерицу к изменениям (выгоняет из дому в лес), то родных дочерей, напротив, сдерживает в развитии, не отпуская от себя. Если же все-таки посылает на испытания, то руководствуется не их выгодой, а своей собственной, при этом не учитывая, что путь развития всегда индивидуален, его нельзя пройти вслед за кем-то, можно указать лишь направление.

Иногда сестры просто погибают в сказке, что следует воспринимать как метафору: погибнуть — это стагнироваться, перестать жить, остановиться в развитии. И это нормальная фаза с точки зрения инициатического процесса, в сказках смерть не является трагедией, необратимостью, вслед за ней идет новое рождение.

Второй ролевой конфликт: отношения героини с отцом

Теперь опишем второй ролевой конфликт, который героине необходимо разрешить в своей первой инициации. Это конфликт с отцовской фигурой. Напомним, что по семиперсонажной схеме В. Я. Проппа он квалифицируется как отправитель, круг действий которого охватывает только отсылку героини из дому, и встречается этот персонаж только в женских сказках с первым кругом действий (о гонимой падчерице).

В параграфе, посвященном социально-психологическому содержанию этого персонажа (глава 5), я задала следующие вопросы: каковы мотивы отца, который по настоянию своей жены (мачехи) собственноручно увозит родную дочь на смерть? Почему он не заступится за родную дочь перед своей женой? И почему дочь не обижается на своего отца за это? Для ответа на эти вопросы нужно исследовать сказки не с точки зрения содержания, а с точки зрения процесса взаимодействия. То есть в конфликте между родным отцом и дочерью нужно исследовать то, что герои делают друг с другом, а не то, что они при этом декларируют, и разобраться в их мотивах.

Мотивы отца

Юнгианский психоаналитик Ханс Дикманн пишет: «В сказке мы видим две области: обыденную область сознания и магическое царство бессознательного. Подобно личным сновидениям, сказка столь же мало заботится об обычных этических нормах, присущих сознанию»[98]. Хотя нарушена логика, присущая сознанию, логика бессознательного присутствует. М.-Л. фон Франц говорит поэтому о характере бессознательного, самой природы, когда к счастливому результату приводит «правильное» поведение, в противоположность «неправильному», ведущему к несчастью.

Поведение отца — «правильное» не с точки зрения нравственности, оно «правильно» психологически. Итак: почему «правильное» поведение отца — это быть пассивным и не заступаться за дочь перед своей жестокой и несправедливой женой? Почему «правильно» отправить родную дочь на смерть?

Потому, что вместо отца мы должны видеть мужчину, который между двумя женщинами выбирает ту, которая может быть его партнершей. Вспомним треугольники, о которых шла речь выше. Теперь акцент с отношений «мать-дочь» сместим на отношения «отец-дочь». Пока дочь была маленьким ребенком, отец выполнял родительскую функцию (схема № 1):