Пробуждение Зодиака

Эванджелина медленно, очень медленно поднялась и заняла позицию.

– Следуйте за мной, – сказала она и затем выскочила из кустов на полной скорости.

Лэй, как и все шаманы, обладал исключительным зрением, но, если бы он моргнул в тот момент, когда Эванджелина выскочила на тропу, он мог бы не заметить ее движения. Не было ни одного крика со стороны фей: либо они реагировали слишком медленно, либо движения Эванджелины были настолько быстры, что звук отставал от картинки. Лэй все это зафиксировал, оставаясь на месте и швырнув камень с такой силой, что сбил двух фей сразу. Лэй бросился вперед и схватил ближайшую фейри – молодую девушку с длинными зелеными волосами и в блестящем серебряном платье, – и ударил ее камнем по лбу.

«Вот тебе и новая жизнь», – подумал Лэй, когда поймал ее тело.

Держа в руках потерявшую сознание фейри, Лэй не мог не гордиться тем, что вся операция прошла бесшумно и что он остался таким же гибким, каким был до своего пребывания в тюрьме Подземного города.

Всего за несколько секунд они расправились с каретой музыкантов. Серебряные лошади остановились и протестующе заржали, но в остальном нападение прошло практически без шума. Николас внимательно рассматривал лица фей, пытаясь запомнить их.

– И что ты предлагаешь делать с этими телами? – нахмурившись, спросил Тристан, глядя на лежащего у его ног мужчину. – Мы же не можем просто оставить их тут лежать?

– Нет, конечно. Спрячьте их в кустах, – приказала Эванджелина. – Мы же не хотим, чтобы другие фейри, проходя мимо, задавались вопросом, что произошло.

Группа повиновалась, и вскоре все шесть несчастных придворных музыкантов лежали в куче в кустах. С дороги их тела не были видны. Переодеваясь из своей одежды в слегка тесную зеленую тунику, сделанную, как ему казалось, из листьев, Лэй задумался о том, сколько же тел фей было спрятано подобным образом. Наверняка если это сделали однажды, то подобное случалось сотни, тысячи раз.

– Николас, – позвала Эванджелина, и тот сразу же насторожился. – Сейчас нам требуется маскировка.

Как только эти слова сорвались с ее губ, Николас положил руки на плечи ближайшего тела и Элис.

Лэй с любопытством наблюдал, как Николас сосредоточился, как его черты заострились, а по виску потекла капля пота.

После превращения Элис Николас отступил, и Лэй не смог сдержать вздоха удивления. Элис все еще выглядела как Элис – общие очертания ее лица и тела остались прежними, но теперь она казалась моложе и по-фейрийски прекрасной. Ее уши заострились, нос удлинился, темно-каштановые волосы посветлели до русого оттенка, а пряди заплелись в косы с травинками.

Лэй хлопнул в ладоши:

– Браво, дружище. Можно теперь я?

Николас бросил на него взгляд, от которого мог бы сгореть лес.

– Будешь последним.

Улыбка сползла с лица Лэя. До сих пор он считал Николаса одним из наиболее приятных существ в маленькой команде Эванджелины, но, кажется, он ошибся.

Они поочередно проходили свои превращения. Когда Николас наконец закончил маскировку Лэя, шаман вытянул перед собой руки и с удивлением посмотрел на их бледность и тонкость. Прикоснувшись пальцами к щекам, Лэй заметил более выдающиеся скулы и, хотя он не мог видеть себя, представлял, что его теперь будет очень трудно узнать.

Эванджелина по очереди наклонилась над каждым из без сознания лежащих фей. Когда она закончила, то подошла к остальным, стряхнув невидимую пылинку с блестящего серебряного платья, которое она сняла с одной из девушек-фейри. Как ни странно, платье сидело на ней лучше, чем на его первоначальной владелице. Затем, не говоря ни слова, Эванджелина подняла другую руку, открыв небольшую стопку золотых листов.

Лэй присвистнул:

– Приглашения на праздник летнего равноденствия. Никогда не получал такого лично и никогда не ожидал. Впрочем, это приглашение не для меня; они украдены.

Эванджелина раздала каждому по одному, и Лэй прочитал свое, обнаружив, что фею, которую он изображает, зовут Рувин.

– Как долго они будут без сознания? – тихо спросила Элис у Эванджелины.

– День или два, – ответила Эванджелина. – А когда они проснутся, их воспоминания будут смутными, и они, вероятно, будут долго блуждать по Фейриленду.

Лэй мысленно пообещал себе никогда не злить Эванджелину Лун.

Поездка к Высокому двору была плавной и тихой. Лэй был в курсе, что серебряные лошади были высокоинтеллектуальными существами и знали маршрут без необходимости в кучере. У Лэя было достаточно времени, чтобы потренироваться наигрывать приличную мелодию на арфе, с которой ему пришлось смириться. Музыка Фейриленда была завораживающей, успокаивающей душу так, что могла погрузить слабые существа в глубокий, волшебный сон. Это было не похоже на любую другую музыку, которую он слышал раньше, будь то на поверхности или в Подземном городе.