Пробужденный любовник

Рива не удивило, что лессер нашел их дом. Пропажа Бэллы была на слуху у всех, а их адрес никогда не держался в тайне… на самом деле, из-за духовной деятельности мамэн особняк на Торн Авеню был хорошо известен представителям их расы. Нужно было бы лишь схватить какого-нибудь гражданского, который знал, где они живут.

Действительно важным стал другой вопрос: почему лессер не попытался войти внутрь?

Боже. Который час? Четыре. Черт.

— Это лессер, — сказал Рив, упираясь в пол тростью и быстро вставая. — Нам нужно немедленно покинуть дом. Сейчас же найди Лани и передай ей, что госпоже немедленно нужно одеться. Ты выведешь их обеих по туннелю и отвезешь в безопасное место в фургоне.

Доджен побелел.

— Господин, я понятия не имел, что это был…

Рив положил руку на плечо мужчины, чтобы остановить быстро растущую панику.

— Ты все правильно сделал. Теперь нужно торопиться. Иди позови Лани.

Рив с максимальной возможной скоростью отправился в спальню матери.

— Мамэн? — Позвал он, открывая дверь. — Мамэн, просыпайся.

Его мать села на шелковых простынях, ее белые волосы были собраны под ночным чепцом.

— Но… Еще же день. Почему…

— Сейчас придет Лани, чтобы помочь тебе одеться.

— Славная Дева, Ривендж. Зачем?

— Ты покидаешь этот дом.

— Что…

— Сейчас же, мамэн. Я объясню позже. — Он поцеловал ее в обе щеки. Вошла служанка. — О, отлично. Лани, быстро одень свою госпожу.

— Да, господин, — поклонившись, сказала доджен.

— Ривендж! Что за…

— Торопитесь. Уходи с додженом. Я позвоню тебе.

Когда его мать в очередной раз простонала его имя, он вышел, направляясь в свои апартаменты, и захлопнул дверь, чтобы не слышать ее. Он взял телефон и набрал номер Братства, презирая сам себя за то, что вынужден был сделать. Прежде всего, ему стоило обеспечить безопасность Бэллы. Оставив сообщение, от которого горло его стало жечь, он отправился в гардеробную.

Сейчас особняк был наглухо закрыт на день, так что лессеру сюда никак не пробраться. Окна закрывали стальные жалюзи, двери были пуленепробиваемыми и огнеупорными, а каменные стены были шириной с две ступни. В довершение всего этого, здесь было столько камер наблюдения и различных сигнализационных систем, что он узнал бы, даже если бы кто-то просто чихнул на территории его владений. Но он все равно хотел, чтобы мамэн здесь не было.

К тому же, как только опустится темнота, он откроет железные ворота и расстелет красную ковровую дорожку. Он хотел, чтобы лессер вошел внутрь.

Рив снял свой норковый халат и надел пару черных брюк и плотную шерстяную водолазку. Он не решался доставать оружие до ухода матери. Если у нее еще и не началась историка, то при виде него, снизу доверху завешенного оружием, она точно сойдет с ума.

Прежде чем пойти проверить, как идет эвакуация, он взглянул на запертый ящик комода. Как раз пришло время для утренней дозы дофамина. Идеально.

Улыбнувшись, он вышел и комнаты, так и не сделав себе укол — он был готов выпустить все пять чувств на волю.

* * *

Когда жалюзи поднялись, открывая окна на ночь, Зейдист улегся на бок рядом с Бэллой, наблюдая за ее сном. Она лежала на спине, обхваченная его рукой, голова находилась на уровне его груди. Ни простыни, ни одеяла не прикрывали ее обнаженного тела, все еще пышущего жаром после жажды.

Вернувшись с кухни, он покормил ее, и она задремала, пока он менял постельное белье. С той минуты они лежали вдвоем в непроглядной темноте.

Он передвинул руку с ее бедер к груди и потер сосок пальцем. Он провел так уже несколько часов: лаская ее, тихо мурлыкая ей на ухо. И хотя его веки закрывались сами собой, умиротворение, разливавшееся между ними, было лучше любого другого отдыха, который он мог получить, закрыв глаза.

Когда она чуть подвинулась рядом с ним, бедром коснувшись его ноги, он с удивлением осознал, что желание взять ее проснулось снова. А он думал, что этого в ближайшее время не случится.

Он отклонился назад и посмотрел на свое тело. Через разрез в боксерах он увидел, вырвавшуюся на волю головку той штуки, которой он пользовался во время жажды. Твердый стержень все увеличивался в размерах, сильнее выпирая из трусов.

Чувствуя себя так, словно он нарушает какой-то закон, он оторвал руку от груди Бэллы и слегка толкнул возбужденную плоть. Она чуть качнулась, но вернулась в первичное состояние.

Он закрыл глаза и, вздрогнув, обхватил эрекцию рукой. Поглаживая ее, он с удивлением осознал, какой мягкой была кожа, обтягивающая твердый стержень. Ощущения были странными. Но не неприятными. На самом деле, они напоминали ему о тех минутах, когда он находился внутри Бэллы. Хотя они все же были не так хороши. И близко не стояли.

Господи, он был таким трусом. Боялся собственного члена… Пениса? Эрекции? Как ему это назвать? Какие имена этому дают обычные мужчины? Окей, ну Джордж — это точно не вариант. Но почему-то обращение к нему как… к «нему» больше не казалось правильным.

Теперь, когда они «пожали друг другу руки», все изменилось.