Пробужденный любовник

Он решил, что она довольно привлекательна: длинные светлые волосы, грудь и бедра затянуты в черную кожу. Когда она скользнула рядом с ним на сидение, он почувствовал ее аромат и лениво подумал о сексе в первый раз с тех пор… ну, с тех пор как встретил Мариссу.

Он сделал большой глоток, прикончив скотч в своем бокале. Потом перевел взгляд на женскую грудь. Да, у него на уме был секс, но скорее, как чистый физический рефлекс — ничего больше. Этот интерес не имел ничего общего с теми чувствами, что вызывала у него Марисса. Та жажда была… всепоглощающей. Значимой. Важной.

Женщина кокетливо глянула на него, словно догадавшись о ходе его мыслей.

— Возможно, твой друг еще немного задержится.

— Да?

— Они только приступили.

— К сделке?

— К сексу.

Бутч вскинул голову и впился в ее лицо глазами.

— Прошу прощения?

— Ооой. — Она нахмурилась. — Вы, что, вместе?

— Нет, мы не вместе, — отрезал он. — Какого черты ты вообще несешь?

— Да, я так и думала, что тебе это не понравится. Ты хорошо одет, но вибрации особого рода от тебя не исходят.

— Моему приятелю тоже не нравятся мужчины.

— А ты уверен?

Воспоминание о безбрачии наводило на некоторые мысли.

Какая разница? Ему нужно еще выпить, и не нужно вмешиваться в дела Фьюри. Подняв руку, он махнул официантке, которая тут же поспешила к нему.

— Еще один двойной скотч, — заказал он. Из вежливости повернулся к сидевшей рядом женщине. — Ты хочешь чего-нибудь?

Ее ладонь опустилась ему на бедро.

— На самом деле, да. Но она мне этого принести не может.

Когда официантка ушла, Бутч откинулся на спинку сидения, вытянув руки — приглашая ее. Поняв намек, женщина наклонилась к нему, передвигая ладонь чуть дальше. По телу прошла волна возбуждения — первый признак жизни за последние несколько месяцев. Он вскользь подумал о том, что, вероятно, сможет выкинуть Мариссу из головы и заняться-таки сексом.

Со сдержанным интересом он наблюдал за тем, как женщина ласкает его через штаны. Он знал, как и где все это закончится: он оттрахает ее в одном из туалетов наверху. Это займет где-то минут десять. Он возбудит ее, завершит начатое и сделает ноги.

Боже он проделывал это сотни раз. Это была лишь мастурбация, замаскированная под секс. Ничего особенного.

Он подумал о Мариссе… Слезные каналы начало жечь.

Женщина, сидевшая рядом с ним, подвинулась, прижавшись грудью к его руке.

— Пойдем отсюда, папочка.

Он положил свою руку поверх ее, и она издала звук, похожий на мурлыканье. Но он убрал ее ладонь со своей промежности.

— Прости. Я не могу.

Женщина отпрянула и посмотрела на него так, словно пытаясь понять, не играет ли он с ней. Бутч взгляда не отвел.

Он не был готов сказать, что больше никогда не будет заниматься сексом. И уж, конечно, он не мог понять, как Мариссе удалось забраться так глубоко внутрь него. Он лишь знал, что эти традиционные встречи со случайными женщинами, больше не для него. Сегодня, по крайней мере.

Вдруг голос Фьюри прорвался через шум клуба:

— Эй, коп, ты хочешь остаться или пойдем?

Бутч взглянул вверх. В повисшем молчании он рассматривал своего друга.

Желтые глаза брата сузились.

— Что происходит, коп?

— Я готов идти, — сказал Бутч, пытаясь загладить неловкий момент.

Поднявшись, он увидел, как предостерегающе Фьюри посмотрел на вампиршу. В его взгляде так и читалось: «Держи свой рот на замке».

«Уау», — подумал Бутч, пока они шли к дверям.

Фьюри действительно был геем.

Глава 20

Бэлла проснулась несколько часов спустя от тихого скрежета. Она взглянула на окно, наблюдая за закрывавшимися стальными жалюзи. Наверное, рассвет был совсем близко.

Тревога забилась у нее в груди, и она взглянула на дверь. Она хотела, чтобы вошел Зейдист, хотела осмотреть его и удостовериться, что он цел и невредим. Несмотря на то, что он, казалось, был в норме, покидая ее, она все же заставила его через многое пройти.

Она перевернулась на спину и вспомнила появление Мэри. Как Зейдист догадался, что ей нужна дружеская поддержка? И, Боже, он ведь пошел к Мэри и…

Дверь в спальню без предупреждения распахнулась.

Бэлла мгновенно села, прижав простыни к горлу. Но тень Зейдиста принесла с собой ошеломляющее облегчение.

— Это я, — сказал он грубо.

Войдя в комнату, он принес собой поднос. Что-то болталось у него на плече. Спортивная сумка.

— Не возражаешь, если я зажгу свет?

— Привет… — Я так рада, что ты вернулся живой и здоровый. — Нет, не возражаю.

Несколько свечей зажглись, повинуясь его желанию, и она сощурилась в ярком сиянии.

— Я принес кое-какие вещи из твоего дома. — Он поставил поднос с едой на прикроватный столик и открыл сумку. — Твою одежду и парку. Бутылочку шампуня, которая стояла у тебя в душе. Щетку. Туфли. Носки, чтобы у тебя ноги не мерзли. Твой дневник — не беспокойся, я не читал его.

— Я бы удивилась, если бы ты его прочитал. Ты заслуживаешь большего доверия.

— Нет, я неграмотный.

Ее глаза расширились.

— В любом случае, — его голос был резким как линия его челюсти. — Я просто подумал, что ты бы хотела иметь под рукой кое-какие вещи.