Пробужденный (ЛП)

- Мы отдали бы все, что угодно, все, что у нас было... - Она вздохнула. - У меня больное сердце, ничего серьезного, если я не забуду принять свои таблетки. Но иногда я устаю и не могу работать на обычной работе. Карл - хороший кормилец, но зарабатывает он не так уж много денег, поэтому государство позволит нам только опекать, а не усыновлять.

Майклу захотелось пнуть себя.

- Простите, Барбара. Я этого не знал... штат сошел с ума. Вы двое были бы замечательными родителями, самыми лучшими.

Барбара рассмеялась.

- Ты можешь быть таким милым, мой маленький каменный мальчик. - Она смахнула слезы с глаз. - Я просто не понимаю, как иногда до тебя может быть так трудно достучаться.

- Я тренируюсь, - сказал он с совершенно невозмутимым лицом.

Барбара снова рассмеялась, отчего ямочки на ее пухлых щеках стали еще глубже.

- О, Майкл, у тебя такое доброе сердце. Но ты хотя бы знаешь, что такое семья?

Противоположность приемной семье, начал было говорить Майкл, но остановился. Он и так причинил Барбаре достаточно боли за один день. Вместо этого он сказал:

- Думаю, что знаю, но прошло много времени с тех пор, как умерли мои родители.

- Думаю, может быть, это и правда, - признала Барбара. Она на мгновение нахмурилась, а затем выражение ее лица прояснилось. - Можно я расскажу тебе историю?

Отлично, пара эмоциональных моментов, и вот настало время для рассказа.

- Это займет много времени? Я действительно хочу попасть в библиотеку.

- Недолго, - сказала Барбара. - Во втором классе мой класс провел неделю, играя в «музыкальные стулья». Ты знаешь эту игру?

- Конечно.

- Я любила музыкальные стулья, - продолжала Барбара. - Самое лучшее было, когда оставался только один стул и двое детей. Когда песенка останавливалась, и последний ребенок садился, все в моем классе подбадривали победителя и хлопали в ладоши.

Майкл ухмыльнулся, его пощекотал образ юной Барбары, счастливо кружащейся вокруг ряда стульев.

- Вы когда-нибудь выигрывали?

- Только один раз. Я помню этот день так, словно это было вчера, - сказала Барбара. - Все свелось к нам с Трентом Гудричем. Все кричали, чтобы Трент победил, но мне было все равно. Я с трудом могла поверить, что все еще нахожусь в игре. Уже тогда я была тяжелой и медлительнее остальных детей. Музыка смолкла. И каким-то образом я опередила Трента, усевшись на стул. Я была так счастлива, так взволнована. Я вскочила и сразу же начала аплодировать... а потом остановилась.

- Почему?

Барбара печально улыбнулась.

- Я была единственной, кто аплодировал. Именно тогда я поняла, что никто, даже мой учитель, не хотел, чтобы я победила.

Сначала Майкл не знал, что сказать. Он остановился на следующем:

- Люди могут быть придурками. Вы, должно быть, ненавидели их.

- О, я так и было, - сказала Барбара. - Учителя, мой класс, в тот момент я ненавидела их всех всеми фибрами своего существа. До тех пор я думала о них как о чем-то вроде семьи. Их молчание убило что-то во мне в тот день. Они показали мне уродливую сторону человечества, и я сказала себе, что буду ненавидеть их до тех пор, пока не погаснут звезды.

Майкл сжал челюсти.

- Я вас не виню. У вас было полное право ненавидеть их.

- Нет. Я была неправа.

- Почему, потому что время лечит все раны и все такое? Потому что они действительно были кем-то вроде семьи, и вы должны их простить? - Майкл фыркнул. - Может, у меня и нет настоящей семьи, но я знаю, что семьи не должны быть такими жестокими.

- Это не так, - сказала Барбара. - И я бы продолжала ненавидеть их, если бы не один мальчик, один красивый, упрямый, замечательный мальчик. Совершенно один, он начал хлопать в ладоши. «Ты сделала это, Барб», - крикнул он. «Ты сделала это!» Эти слова забрали то, что другие убили во мне, и вернули это к жизни, вернули меня к жизни. Ты понимаешь, Майкл? В тот момент он любил меня так, как никто другой не полюбил бы. Ему было не все равно, и поэтому он стал членом семьи.

- Я не понимаю, - сказал Майкл. - Я имею в виду, я рад, что мальчик сделал то, что сделал, но как это делает его членом семьи? И какое это имеет отношение ко мне? В старших классах мы не играем в «музыкальные стулья».

Барбара покачала головой.

- Почему с тобой так трудно? Я хочу сказать, что семья - это не генетика. Семья - это любовь и выбор. Этот маленький мальчик из моего класса решил заступиться за меня. Я решила любить его. Я решила сделать его своей семьей.

- Хотел бы я, чтобы все было так просто, миссис Уиффл.

- Так и есть, - сказала Барбара. - Семья помогает друг другу, дорогой. Если ты поделишься с нами тем, что тебя беспокоит, обещаю, мы тебя не разочаруем.

Ее слова задели в нем за живое, и он снова поборол желание рассказать ей все. Но нужно было принять во внимание предупреждение Диггса. Даже если бы он захотел, он не смог бы рассказать Барбаре о Вене.

- Я не могу, - сказал он наконец. – Прости.

Барбара выглядела разочарованной.

- Хорошо, Майкл. - Она снова потянулась за пылесосом. - Я не буду давить. Но в конце концов тебе нужно кого-нибудь впустить.

- Я постараюсь, миссис Уиффл.

- Зови меня Барбарой, дорогой.