Продам кота

Она протянула мне руку. Откуда-то зазвучала музыка, я принялась озираться. Оказывается, дамы ушли недалеко – в соседнюю беседку, где очень юная, хрупкая девушка, украшенная перьями, точно экзотическая птица, играла на скрипке. Ха, а вот и менестрель. Вперед действительно вышел юноша в зеленом – с ног до головы, даже волосы у него были изумрудными. Вышел, встал перед скрипачкой и чистым красивым голосом запел что-то про любовь.

– Вы хотите послушать? – спросила Оливия. Она по-прежнему протягивала мне руку.

Дамы сгрудились вокруг менестреля – на диванчиках, обмахиваясь веерами и то и дело цапая бокал с подноса у служанок. Я представила, как на меня снова начнут глазеть (хорошо, если этим ограничатся), и усмехнулась.

– Нет, спасибо, я не самоубийца.

– Простите?

Я тоже улыбнулась Оливии и приняла ее руку. Потом посмотрела девушке в глаза.

– Но вы, если хотите, можете остаться. Я и одна не пропаду. Вас же попросили за мной присмотреть? Не беспокойтесь, со мной ничего не случится, у меня есть… – я оглянулась. Стивен стоял в отдалении и снова играл с серебряной палочкой, – телохранитель.

Оливия тоже посмотрела на Стивена и неожиданно усмехнулась:

– Что, Виктория, вы тоже не любите торжества?

Я замялась.

– Обычно-то люблю, но тут как-то… не очень.

Оливия кивнула и повела меня куда-то в сторону от беседок. На мгновение у меня мелькнула догадка, что сейчас она начнет кота просить – вдруг это такая уловка старшего принца? Но позади шел Стивен, и это как-то успокаивало.

Мы молчали. У меня на языке вертелся всего один вопрос, но задавать его я бы ни за что не стала. Не спрашивать же: «А если в вас ткнуть, вы точно не рассыплетесь, как зефир?»

Оливия чему-то улыбалась. Разговор она начала первая – обернулась и вдруг с любопытством спросила:

– Виктория, а вы правда прибыли из другого мира, как Витториус?

– Да…

Подкрашенные (я бы даже сказала «перекрашенные») глаза девушки засветились.

– Расскажите!

– Что?

– О вашем мире. Прошу, это должно быть так чудесно – путешествовать по мирам!

Я вспомнила свое падение из окна и полет на пару с котом. Ага, чудесней не бывает.

– М-м-м, а вы Витториуса об этом не спрашивали? А то мне… э-э-э… повторяться не хочется.

Оливия снова улыбнулась. Стоило уйти из павильона, как она преобразилась: больше никаких взглядов в пол, никакого тихого голоса, сдержанности и показной скромности.

– Что вы, Виктория, он же мужчина.

– Да? – вырвалось у меня. Витька был Витька, сорви голова, вечный бандит, как его мама называла. Как мужчину я его никогда не рассматривала. – Ну да. И что?

– Нельзя разговаривать с незнакомым мужчиной, тем более первой задать ему вопрос. Что вы, Виктория, это как будто… предлагать себя. Это… – Она не закончила и покачала головой.

Какой же все-таки чудной тут мир!

– А с женщиной разговаривать можно?

– Конечно. Разве мы сейчас не беседуем? – Оливия улыбалась и казалась расслабленной. Меня она точно не боялась (впрочем, чего меня бояться?), и разговор как будто не был ей неприятен. Хорошо.

– А если с мужчиной нельзя разговаривать, то что с ним можно делать?

Оливия рассмеялась, словно я спросила, сколько будет дважды два.

– Угождать ему, конечно!

Действительно, и как я сама не догадалась?

– Молча?

– Если он не захочет иного…

– Любому мужчине? – Должна же я знать, женщины здесь на правах служанок или… Или. Хм, а как же та дама, которая беседовала с Вильгельмом сегодня, когда я подошла? И другие… Я спросила у Оливии, и та рассмеялась.

– Ох, Виктория, это же двор. У нас довольно… распущенные нравы. К тому же он принц. Ему можно предлагать себя, ведь у принца может быть и жена, и официальная любовница, в этом нет ничего неправильного или стыдного.

Мда, и Вильгельм еще удивляется, почему я не хочу здесь оставаться. Интересно, а Оливия – официальная любовница Раймонда? Конечно, я не стала бы это спрашивать, неприлично… Наверное. Ничему уже не удивлюсь в этом сумасшедшем мире.

Но она сама сказала:

– Принц Раймонд – мой жених.

– О, – только и смогла выдавить я. – Круто… В смысле, поздравляю.

Оливия грустно улыбнулась.

– Он вам не нравится? – вырвалось у меня. Это, пожалуй, тоже было не слишком тактично.

Оливия подняла брови и рассмеялась. Под смехом пряталось смущение, но тут уж я ничего спрашивать не стала.

Спросила Оливия:

– А вам нравится младший принц?

Я вздохнула.

– Нет, поэтому я совсем не хочу становиться его… кем бы то ни было. – И тут же, пресекая ее возражения, добавила: – Простите, для вас это наверняка дико звучит, но у меня в любимцах другой тип мужчин. Без… – Я изобразила фирменный взгляд младшего принца, – этого.

Оливия рассмеялась, на этот раз, кажется, искренне.

– Милая Виктория, вы очаровательно непосредственны!

Наверное, это был комплимент, поэтому я улыбнулась и поблагодарила.

– И вас некому… заставить, – поколебавшись, сказала девушка. – Когда отец говорит мне, что я выйду замуж за наследника, я ему не перечу. Я его дочь, его слово для меня закон. В вашем мире, кажется, все по-другому.

Я попыталась представить, как папа говорит мне выйти замуж за незнакомого или неприятного мне парня. Попыталась и не смогла.