Продам кота

По мраморной лестнице, усыпанной упругими лепестками, спускался, улыбаясь, отец Вильгельма. Он был в золоте и алом бархате, его голову венчала, как корона, золотая виноградная лоза, глаза смотрели холодно, а губы тонко, презрительно улыбались. Теперь понятно, с кого брал пример младший принц.

Придворные дружно склонились в поклонах, при этом дамы изобразили что-то сложное, настолько, что я, холодея, поняла: вот так сразу не повторю. А если и повторю, то ужасно неуклюже.

Вильгельм остался стоять прямо. Я взглянула на него: что делать-то? Кланяться? На колени падать? Как тут принято?

Принц сжал мою руку и, когда я попыталась тоже согнуть спину (хотя бы просто, без реверанса), еле слышно прошептал:

– Не нужно. Тебе не нужно.

Я осталась стоять.

Король дошел до нас – дорога сейчас была одна, сад гости оставили и выстроились в главной аллее, как живой коридор, а мы стояли ближе к его концу. В общем, его величество заметил нас, улыбнулся одними губами.

– Вильгельм. Какая честь, ты вспомнил о своих придворных обязанностях.

– Отец, – отозвался принц, а я почему-то представила отражение в волшебном зеркале, где король смотрел на сына в восхищении и с любовью. В жизни все было не так.

– Решил показать двору свою невесту? – усмехнулся король и протянул руку: – Виктория.

Я снова посмотрела на Вильгельма. Что?..

Вильгельм нехотя отпустил меня и кивнул на отца. Мне ничего не оставалось как принять протянутую руку. Черт, если он сейчас устроит допрос про приданое и семью, я… не знаю, что буду делать.

Но король, ведя меня дальше по аллее, мимо коленопреклоненных слуг к павильону, увитому виноградом, сказал:

– Мне передали вашу просьбу, Виктория.

Я замерла.

– Она приемлема, – продолжал король. – Я бы не отказался связать договором Витториуса. Если вы убедите его остаться, даю слово, вас ждет награда. Но вы должны понимать: вы также будете жить в Валенсии и не вернетесь домой, и что ждет нас дальше, значения не имеет.

Вот же!..

– Зачем, ваше величество?

– Вы нужны моему сыну.

– Вы тоже, – вырвалось у меня.

Король удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мы уже дошли до павильона и теперь были скрыты от придворных стеной винограда. Ну, судя по длине стола – человек на сто, – это ненадолго. Его величество подвел меня к третьему креслу слева от трона. Слуги, до этого незаметные, тут же налили в бокал короля вино, а мне – сок, вроде бы апельсиновый. Я дождалась, пока король сядет (вот она, польза от просмотра всех сериалов подряд, в том числе и исторических), и села тоже. Вильгельм, догнавший нас с отцом (он специально отстал, наверное, этикет такой), бросил взгляд на мой бокал, потом на замершего у моего кресла юного слугу и сделал какой-то быстрый знак пальцами. Слуга тут же заменил сок на обычную воду.

– Зачем? – удивилась я.

– Сок легче отравить, – спокойно ответил Вильгельм.

Я, уже отпив воды, поперхнулась.

– Я дал госпоже противоядие от всех известных ядов, – тихо вставил Стивен, замерший за спинкой моего кресла.

Я ошеломленно оглянулась. Так вот почему он приставал ко мне: «Скушай, Вика, конфетку, головой клянусь, тебе понравится!» Конфета (леденец), кстати, оказалась мятной.

Вильгельм как будто ничего не заметил, а я поймала заинтересованный взгляд короля. Его величество о чем-то говорил со слугой – тот, наклонившись к трону, кивал, дескать, сделаем. А король смотрел на меня и улыбался. Что происходит?

А потом в павильон потянулись придворные. Все они занимали кресла на некотором отдалении от нас, все смотрели с интересом, особенно на меня и принца. Вильгельм делал вид, что мы здесь одни. А может, и не делал, может, и правда считал, что все эти лорды и леди так, пыль под ногами, недостойная внимания. От него можно ждать и не такое.

Когда же стол заполнился весь и остались только два свободных места по правую руку от короля, появился старший брат Вильгельма Раймонд со спутницей. Принц-наследник по-прежнему казался усталым, на его плече покачивалась химера Фрося, помахивая огромными белыми ушами. В тон им был и костюм принца – снежно-белый шелк, серебряная вышивка. Я посмотрела на черный камзол Вильгельма и подумала, специально ли младший принц так одевается, чтобы казаться как можно дальше, отличнее от брата, или это снова тонкости этикета?

А потом мой взгляд упал на спутницу Раймонда, и я поняла, что выражение «челюсть отпала» вовсе не фигуральное, а очень даже конкретное. Хорошенькая, миленькая блондиночка, ну просто куколка, была одета в какую-то невозможную конструкцию, больше похожую на башню, чем на платье, а из волос девушки соорудили целую клумбу, утыканную живыми цветами. Надо ли говорить, что она вся сияла, как королевская сокровищница? Боже мой, она не боится выходить на улицу в таком виде? Украдут, а она и сбежать не успеет. Каблуки у госпожи куколки были еще выше и тоньше моих. А длинные ресницы, а матовая кожа, явно припудренная в три, а то и четыре слоя! Тюбик тональника на всю эту милоту точно ушел, не меньше. Господи, да мы в ночной клуб с девчонками так не красились! Даже в первый раз.

Как мне теперь это развидеть?