Продам кота

– Да-да, и грудь у нее больше.

Вильгельм обескураженно посмотрел на меня:

– Что?

– Грудь у нее, говорю, больше.

Принц задумчиво посмотрел на госпожу (та кокетливо взмахнула длиннющими ресницами), потом на меня (я ресницами махать не стала) и вынес вердикт:

– Да, пожалуй.

Я выпустила его локоть и остановилась.

– Чудесно! Тогда давай ты к ней, а я на кухню. Идет? – Честно говоря, к тому моменту туфли уже здорово мне натирали и портили настроение куда сильнее, чем неудачные попытки Вильгельма манипулировать моим вниманием.

Принц схватил меня за руку, улыбнулся и поцеловал запястье.

– Виктория, ты ревнуешь?

Не-е-ет! Я, черт возьми, ковыляю за тобой на здоровенных каблуках и прею в бальном платье на жаре! И мне скучно! Мне очень, очень скучно! Нет, правда, может, проще понравиться принцу через желудок, а не… вот так вот, в общем. Сготовлю что-нибудь вкусное, мужчины же любят покушать, в бытность свою котом и Вильгельм любил. А потом, когда он потребует еще, попрошу его принести что-нибудь, принадлежащее Витьке…

Я ничего этого не сказала, но Вильгельм, наверное, по взгляду все понял. Он отпустил мою руку и обескураженно спросил:

– Тебе здесь не нравится?

Я помотала головой.

– Но… – в голове принца это явно не укладывалось, – королевское торжество…

Я вздохнула.

– И ты так красива в этом наряде, – продолжил принц, но осекся, поймав мой взгляд. – Тебе и платье не нравится?

– Не-а. – И потому что Вильгельм смотрел на меня как на сумасшедшую, я объяснила: – Ты же видел, в чем я дома хожу.

– Но это в вашем мире, там ты не бываешь на королевских приемах…

– И слава богу!

Вильгельм моргнул, покачал головой и снова подал мне руку.

– Мы не можем сейчас уйти. Виктория… Вика, прости. Я думал, тебе здесь понравится. Как можно?..

Я указала в сторону, на ажурную ограду, за которой поварята колдовали над кастрюлями:

– Мне бы там понравилось.

– Это же слуги!

– Угу. Вильгельм, а ты можешь добыть мне книгу рецептов? Помнишь, ты обещал? Я прочитаю и верну. Хочу кое-что переписать.

– Зелья? – поднял брови принц.

Я усмехнулась.

– Выпечку! Ну, супы тоже можно. И, знаешь, жаркое у вас восхитительное, я бы посмотрела на список приправ…

Принц тихо рассмеялся. И, заглядывая мне в глаза, пообещал:

– Если ты будешь хорошо себя вести, моя ведьмочка.

– Я не… кто?!

Вильгельму это вернуло хорошее настроение, и, улыбаясь, он повел меня дальше – больше не обращая внимания на других девушек. Слава богу, слушать про них было действительно скучно.

Мы еще прогулялись, на этот раз молча, мимо другого фонтана и череды беседок, по аллее из иллюзий – особенно мне понравилась гигантская волна, она меня даже брызгами обдала, хотя волосы и платье, конечно, не намокли. Отовсюду слышались голоса, смех, покрикивание химер и рычание других местных питомцев, а в глазах снова рябило от разноцветных нарядов, пышных платьев, ярких камзолов и драгоценных украшений. Повсюду были живые цветы, и я не могла понять, настоящие или волшебные, – они танцевали на клумбах, выдыхали облака пыльцы, светились сердцевинами, как фонарики, и даже играли музыку, точно оркестр. Раз или два я поймала взгляд Вильгельма, но мне было не до принца: от чудес вокруг кружилась голова.

Этот мир действительно был чужим и странным: ты идешь по садовой дорожке, совершенно обычной, только под ногами не песок, а розовый мелкий жемчуг, и всем плевать на него, потому что он то ли ничего не стоит, то ли просто ненастоящий.

Вот из пара для орошения клумб вздымается жуткая фигура, напоминающая восточного джинна, и, взглянув на меня, превращается в жар-птицу, а потом улетает прочь.

Жемчуг под ногами сменяется прибоем, я вздрагиваю и неосознанно поднимаю юбки, чтобы не замочить их. Вильгельм смеется, а дамы и кавалеры за его спиной идут по волнам, как по земле. Я понимаю: снова иллюзия. Естественно, в этом мире ведь нет моря.

Или – над фонтаном танцуют золотые рыбки. В воздухе, резвятся будто птицы, их легко потрогать, они сами льнут к рукам – прохладные, влажные, их чешуя ярко сверкает в воздухе. И все это под тихую музыку не то цветов, не то людей, не то магии, а в голубом безоблачном небе расцветают радуги порталов.

Вильгельм достает откуда-то розу и вставляет мне в волосы, улыбается, повторяет:

– Ты так красива, Виктория.

А роза падает мне на грудь, из алой становится золотистой, осыпается пыльцой, и я изумленно распахиваю глаза. Вильгельм смеется.

– Ты так мило удивляешься.

Это длилось, казалось, вечность: у меня голова шла кругом от всех «неправильностей», и я уже сама опиралась на руку Вильгельма. Он рядом, и с ним не страшно. Не то чтобы я боялась, просто… Это удивительно, когда рыба открывает рот и начинает по-птичьи петь. Это странно, неправильно и с непривычки, да, немного пугает.

Поэтому я не сразу заметила, что гости замолчали, а музыка стихла и в наступившей тишине вдруг громко, пронзительно заиграли трубы.