Проданная ему

Притрагиваюсь указательным пальцем к губам, улыбаюсь. Влюбилась? Если немножко. Чуть-чуть. А то, что задерживаю дыхание, когда он прикасается ко мне, целует — это физиология. Даже бродячей кошке хочется немного нежности и ласки. Не знаю, что нас ждет впереди, но я действительно хочу от него сына. И чем больше об этом думаю, тем отчетливее вижу темноволосую макушку, маленькие пальчики, крохотный носик. Я без понятия, каким будет Руслан отцом, уверена только в том, что отнимать, как Артем, ребенка он у меня не будет.

Артем… Но я жду звонка. Звонка от его адвоката, морально пытаюсь быть готовой к тому, что бывший муж запретит мне встречаться с Лизой. Слишком зол он был в нашу последнюю встречу, возвращаться к нему не думаю и не планирую. Буду подавать в суд, собирать все нужные документы и продолжать отстаивать свои права на участие в жизни дочери.

Звонок в дверь вызывает недоумение. Смотрю на время, половина одиннадцатого. Ставлю чашку с блюдцем на подлокотник дивана, запахиваю халат на груди, завязав небрежный узел на талии.

Когда открываю дверь, проклинаю себя, что не имею привычки заглядывать в глазок, не интересуюсь кто стоит по ту сторону. Пытаюсь улыбаться, но выходит кривовато.

— Так вот как ты его встречаешь? — с ухмылкой произносит мой персональный кошмар, под его взглядом скрещиваю руки на груди. — И с такой же кислой миной? Удивительно, как он от тебя еще не сбежал. Но мне ты нравишься любой, запомни это, и когда он вышвырнет тебя на улицу, ползи ко мне.

— Что ты здесь делаешь? — стараюсь пропускать мимо его колкие слова, задираю подбородок. Главное, не показывать свой страх, не трястись, как осиновый лист, не плакать при нем. По спине вдоль позвоночника струится холодный пот, руки становятся ледяными.

— Решил заехать, навестить свою бывшую, — нахально переступает порог квартиры без приглашения, оттеснив меня от двери. Я делаю протестующий шаг вперед, но Артем пригвождает меня к месту взглядом, в котором не скрывается похоть с оттенками злости. Его лучше не злить, он ведь, как вампир, питается эмоциями, потеряет интерес при моем молчании и уйдет.

— Удивлена? Молчи, твои глаза намного больше говорят, чем твой красивый похотливый рот, — не успеваю увернуться, хватает меня за подбородок. — Сосешь ему? — толкает мне в рот большой палец, я пытаюсь вытолкнуть его языком. Смеётся, от его смеха содрогаюсь не только я, но и стены. Он ужасен, как из фильмов кошмаров с элементами психологического триллера.

— Давай, соси нежно, сладко, как ты умеешь, — глаза лихорадочно блестят, напоминая мне безумца, сбежавшего из психушки. Я не шевелюсь, не дышу.

— Не нравлюсь? — резко убирает руку с лица, не успеваю облегчённо вздохнуть, как хватает за волосы и тянет вниз, заставляя сильно откинуть голову назад. — А он нравится? Да? — от его захвата у меня начинает болеть шея и голова, боль молоточком отдается в висках. Я упорно молчу. Боже, пусть быстрее остынет и уйдёт. Я переживу это минутное унижение.

— Покорная, молчаливая, все, как я люблю, — неожиданно отпускает волосы, но тут же сжимает мои запястья и разводит руки в стороны, заламывает их за спину, удерживает в одной ладони. Меня настигает понимание, что ни черта он не успокоится, не отпустит меня, не уйдёт, пока не почувствует вновь свою власть надо мной. Он будет издеваться надо мной, как издевался в браке.

— Артём, — пытаюсь поймать его блуждающий взгляд, но безрезультатно. Он прожигает тонкую ткань ночнушки ненормальным взглядом.

— Отпусти…

— Цепляешь ты меня, Женя. Не отпускаешь. Ебу других, а перед глазами ты, — обхватывает свободной ладонью грудь, сжимает её до боли, я прикусываю губу, чтобы не пискнуть. — Нравится? — зажмуриваюсь от боли, молчу. Отпускает руки, начинаю их растирать, но Артем дергает ворот халата, узел развязывается. Стаскивает его, поддевает пальцем бретельку, я протестующе прижимаю руки к груди.

— Артём… — ненавижу молящие нотки в своем голосе, но мне становится страшно, он не слышит меня. Грубо хватает за запястья, заводит вновь за спину, сжимает одной ладонью. Свободной рукой оттягивает вниз лиф ночнушки, поглаживает сосок, неожиданно его щипает, я ойкаю.

— Нравится? Знаю, что нравится, ты всегда стонала, когда я тебя трогал. Будешь и сейчас стонать, будешь моё имя кричать, когда начну тебя трахать, — неожиданно отпускает, скидывает на пол пальто, пиджак, я не выдерживаю и вскидываю руку в надежде, что пощечина приведёт его в чувство.

— Сука! — он бьёт меня по лицу, удар настолько сильный, меня ведёт в сторону, а во рту солоноватый привкус крови. Обвожу языком зубы, с опаской смотря на потемневшее лицо бывшего мужа, на то, как он, не спеша расстегивает рубашку, не спуская с меня мрачного взгляда.

— Я ж любил тебя, любил… А тебе этого мало, хотелось свободы, хотелось ерунды сопливой! И я давал тебе это все, — вытаскивает ремень из петлиц, хлопает им по ноге. — Иди ко мне, моя непослушная девочка. Надо тебя наказать!