Проданная ему

Механически двигаю головой, закрыв глаза, не хочу видеть Артёма. Можно попробовать вообразить себе другого человека, так будет легче пережить этот кошмар. Сосредоточиться не получается, потому что не то дыхание, не тот запах, не тот вкус. Еще требовательный голос бывшего врывается в мои мысли:

— Открой глаза, хочу, чтобы ты видела меня и только меня! Работай активнее ротиком, совсем навык потеряла. Неужели новый член не лижешь? Или он совсем мизерный, что и сосать нечего? Как же он трахает тебя своим крючком? Дотрахивает пальцами и языком? — вытаскивает член из моего рта, водит им по лицу, по губам, с восторгом наблюдает за мной, удостоверяясь, что я смотрю на него.

— Даааа, смотри на меня. Ты ж этого ждала? Сейчас я напомню тебе, как со мной можно получать кайф! Жаль, твоего ебаря нет, так бы показал, как нужно доводить бабу до оргазма, заставлять её визжать. Покажу, — дергает меня на себя, разворачивает спиной, толкает на диван и рукой пригибает мою голову. Руки по-прежнему связаны за спиной.

Кто я для него? Точно не любимая жена, я для него кукла, я для него та, которую можно нагнуть и с ожесточением драть, не интересуясь моим мнением, настроением.



Он трахает меня без презерватива, а мне глубоко плевать. Его дрожащие пальцы, напоминают мне пальцы наркомана, вышедшего из-под кайфа. Его ломает, его штормит, только одна мысль в голове — доза. Для Артема доза — я.

Берет меня сзади, гладит по спине, ласкает груди, выкручивая до звездочек в глазах соски. Тянет за волосы, накручивает на кулак так, что порой кажется, он снимет с меня череп. Его темп лишен какой-либо логики, то ускоряется, как перед решающим рывком, то замедляется, растягивая мгновения в бесконечность. Меняет позы, выбирает такие, где мое участие минимальное. Довольно урчит, закидывая мои ноги на плечи, не смотрит в глаза. Вряд ли ему стыдно, или он сожалеет.

Периодически отключаюсь, темнота становится моим спасением, но я не в полной отключке, мне по-прежнему слышно бормотание Артема себе под нос. Ему не нужен собеседник. Он обзывает меня разными словами, называет то грязной шлюхой, то развратной девочкой. Его голос то нежен до сладости мороженого, то металлический до звона в ушах.

Боль возвращает меня в прошлый кошмар. Тело трепещет, оно по-прежнему реагирует на каждое грубое прикосновение, пытается подстроиться под требования, но получается откровенно плохо. Я еще пытаюсь сопротивляться, но бесполезно, слюни Градовского везде, хочется побыстрее принять душ и смыть с себя запах, прикосновения, все-все связанное с Артемом.

Утрачиваю ощущение реальности. Не понимаю, сейчас день или ночь. Я теряю сознание от боли, от нехватки кислорода, когда Градовский рвет меня сзади, прижимая мою голову к дивану лицом.

Мне все равно. Меня нет…

35

*** Руслан

Семь утра. Питер — это не Москва, утром не так сильно забиты дороги. У меня только одно желание — спать. Хорошо, что суббота, Женя дома, и не нужно никуда спешить. Позволим себе понежиться в постели, я высплюсь, и потом придумаем, чем заняться в выходные. Может, отпустит тревога, съедавшая меня изнутри с того самого момента, как выехал на трассу в сторону эстонской границы.

Ожидаемо было увидеть забитую парковку, нахожу себе место почти под окнами собственной квартиры. Торопливо добираюсь до подъезда, вызываю лифт. Он слишком медленно спускается и ползёт вверх, смотрю почти сонным взглядом на меняющий положение оранжевый кружок на цифрах. Глаза так и норовят закрыться, но встряхиваю головой, часто моргаю. Удивительно, как ещё не заснул за рулём. Выхожу на площадку, достаю ключи из кармана пальто, поднимаю голову и замираю перед дверью.

Сонное настроение моментально исчезает. Смотрю на дверь собственной квартиры, потом оборачиваюсь и смотрю на камеру в углу. Жвачкой не залеплена, красная точка исправно мигает.

Женя забыла закрыть дверь? Или увидела на парковке машину из окна и ждёт с сюрпризом? Это, конечно, мило, но спать хочу сильнее, чем секс. От мысли, что она меня ждет, на душе становится тепло. Придирчиво смотрю на ручку, почему-то не спешу зайти в квартиру, тревога скребется, как мартовская кошка, воет, как волк на луну. Мне бы войти, а я стою перед дверью, медлю. Сжимаю руки в кулаки, осторожно бесшумно переступаю порог, прислушиваюсь к тишине квартиры. Тишина громче шума города, соседей. Режет натянутые нервы острее бритвы.

Я многое в своей жизни повидал. Научился фильтровать картинки, не каждую пропускал через себя, ко многим вещам оставался равнодушным. Там, где обычные люди бы зарыдали от жалости, я бы даже не стал обращать внимание. Меня ввести в ступор очень сложно, почти невозможно. Я видел вывернутые конечности, разорванные органы, разбитые лица. Меня и обилием крови не удивишь. Но, когда вижу неподвижное обнажённое тело со связанными руками, вокруг пятна крови, бардак из разбросанных вещей и опрокинутой мебели, цепенею. У меня секундное отупение. Где-то в цепочке картинок в мозге происходит сбой, потому что мне кажется, словно вокруг сцена для фильма, но никак не моя реальность.

Твою мать! Твою мать!